манеры вне зависимости от ситуации, а также понимание того, что каждый живет среди себе подобных и должен считаться с этим. Уилл объяснял, как выполнять различную работу, как ладить с людьми, подмечать особенности их поведения, выражения лица и жестикуляции, быстро определять, когда они лгут, боятся или чувствуют себя неуверенно.
В рисковом мире карточных столов, пароходов и старательских лагерей Уилл познавал все на собственной шкуре.
В первую же ночь в незнакомом отеле города Хелена Рейли оделся в вечерний костюм. Отвернувшись от зеркала, он вытащил из туалетного столика новую колоду карт и протянул ее Вэлу.
— Возьми. Сегодня перетасуешь ее сто раз. Учись свободно обращаться с ними, чувствовать карты пальцами. Даже если никогда не будешь играть, они сделают твои пальцы подвижными, а глаза — быстрыми.
Он вышел из номера, и Вэл остался один.
Мальчик подошел к окну и прислушался к скрипу шагов на улице. Он вспомнил, что Тенслип предупредил Рейли о Горманах. Найдут ли они его друга? Неужели смогут его убить, и Рейли больше не вернется к нему? Он смотрел на разноцветные искорки на снегу и думал обо всем, что случилось, — о Майре и Вэне, о Тенслипе, Генри Зонненберге и Томе… Была ли у Тома фамилия?
Затем Вэл принялся тасовать колоду. Он тасовал, сдавал, собирал и снова тасовал. Сто раз и еще несколько в придачу.
Так проходил вечер за вечером. Он научился свободно и мягко обращаться с картами, сдавать их сверху и снизу, снимать и подрезать колоду, подтасовывать ее сверху и снизу так, чтобы вытащить нужную карту.
— Джентльмен никогда не мошенничает, Вэл, — заметил как-то Уилл, причесываясь перед зеркалом, — но ты не всегда играешь с джентльменами, поэтому полезно знать, когда тебя обманывают. А для того, чтобы знать это, надо уметь обманывать самому. Если у тебя возникли подозрения, что партнер передергивает карты, выходи из игры. Воспользуйся любым предлогом, но выходи. Никогда не обвиняй никого в мошенничестве. Если сделаешь это, тебе придется убить его, а на такой шаг не стоит идти без крайней необходимости. Тренируй свою память и наблюдательность. Запоминай все карты в игре и кто какой картой сыграл, но прежде всего учись понимать людей. — Рейли отвернулся от зеркала. — Подойди к окну, Вэл, и посмотри внимательно. — Когда мальчик с минуту постоял у окна, Уилл подозвал его к себе и спросил: — Ну и сколько домов на противоположной стороне улицы видно из окна?
— Не знаю. Я думал…
— На той стороне семь домов. Три двухэтажных, два с балконами. — Рейли надел пиджак и поправил галстук. — Не просто смотри в окно, Вэл. Ты должен научиться видеть и запоминать. А теперь идем ужинать.
Глава 3
К восьми годам Вэлентайн Даррант стал на «ты» с карточной колодой. Знал об игре в покер с прикупом такие тонкости, о которых и шулеры не слыхали. Например, если у тебя на руках пара нужных карт, то вероятность получить необходимую третью при прикупе трех составляет восемь к одному, а четырех — уже — триста пятьдесят девять к одному. Для него не составляли тайну любые уловки мошенников, и он мог различить шорох вынутой снизу карты так же отчетливо, как и сам Уилл Рейли. Ему пришлось проехать верхом более тысячи миль по самой пересеченной местности и в три раза больше — в дилижансе. Маршрут от Нового Орлеана на Миссисипи до Форт-Бентона на Миссури прошел на пароходах.
Вэл стал свидетелем дюжины «золотых лихорадок», видел, как зарождаются и умирают города. Его знали сотни людей на границе освоенных территорий — карточные игроки, бармены, девушки сомнительной репутации и служители закона, переезжавшие из города в город.
Рейли любил петь, и Вэл быстро запомнил все песни из его репертуара. Они распевали их вместе, путешествуя верхом. Чтобы скрасить долгие часы дороги, Уилл часто читал ему стихи, и его маленький друг скоро выучил их не меньше, чем песен, несмотря на то, что некоторые из них были довольно длинными. А иногда они затевали литературную игру: кто-то начинал читать стихотворение, а другой заканчивал.
Уилл увлекался книгами и глотал все, что попадалось под руку, и не только читал, но и легко запоминал. Его невинное увлечение в конце концов принесло ему дополнительный источник дохода. Надо сказать, что Рейли обожал еще и спорт и сам отлично бегал, обгоняя многих, В то время на границе проникновения белого человека на Запад все увлекались бегом. Состязания бегунов устраивались моментально. Без них не проходил ни один праздник. Уилл давно понял, что память на факт у большинства его соплеменников слаба, и кое-кто с готовностью выкладывал деньги, чтобы подкрепить свое мнение квалифицированной справкой. Вот тогда он и завел записную книжку, в которую стал заносить наиболее интересные сведения о сотнях спортсменов и кулачных бойцов.
— Самое важное, — говорил он Вэлу, — проценты. Всегда рассчитывай вероятность выигрыша. Ни в коем случае не бейся об заклад, если ты рассержен. Не рискуй деньгами, основываясь только на симпатиях или эмоциях. Вот посмотри на Рея, — указал он как-то на плотного мужчину, сидевшего в противоположном конце комнаты с потухшей сигарой в зубах. — Перед тобой один из лучших бегунов к западу от Миссури. Он не курит и не курил, спиртного в рот не берет всю жизнь. Лишь для тех, кто его не знает, Рей выглядит толстым, но в нем нет жира. Он мчится, как пуля, но только на сотню или две ярдов. Чуть больше — и он ни на что не годится. Однако на коротких дистанциях ему нет равных.
В записную книжку Уилл заносил собранные данные о скоростных качествах известных ему лошадей, многих из которых водили вдоль границы из города в город привязанными к повозке или фермерскому фургону, чтобы сбить с толку тех, с кем будут заключать пари.
— Никогда не играй ни с кем на пару, Вэл, — предостерегал Рейли. — Всегда высчитывай вероятность выигрыша и проигрыша. Игрока в покер делают не один-два взятых банка, а постоянство победы. Успех в игре с большими ставками — захватывающее зрелище, но он также привлечет ненужное внимание. На тебя могут напасть воры или бандиты, а кое-кто заподозрит, что ты играешь нечестно.
Наблюдая за Уиллом, Вэл заметил, что тот предпочитал выигрывать несколько небольших банков, а крупные ставки часто пропускал.
— Секрет картежника, — объяснил он, — в том, чтобы рисковать как можно реже. Выигрывают не обязательно мошенники. Все дело в хорошей памяти, знании людей и в том, как ты чувствуешь карты. Ну, и требуется немного удачи.
Рейли был строг с приемным сыном во всем, что касалось чистоты, аккуратности и джентльменского поведения. Тут он не шел ни на какой компромисс. И образованием его постоянно занимался сам. Послать мальчика в школу у него не имелось возможности, поскольку они не задерживались в одном месте подолгу. Но уроки чтения, письма, арифметики стали для обоих обязательными, а еще Уилл учил Вэла быстрому и тщательному расчету вероятностей и постоянно развивал в нем наблюдательность. Редкий день Рейли не просил Вэла описать местность, по которой они проезжали, одежду встречного всадника или товары, выставленные в витрине магазина.
— Ты можешь не быть картежником, — говаривал он, — но карты развивают пальцы, тренируют память и учат быстро и правильно оценивать ситуацию.
Рейли никогда не вспоминал Майру, а Вэл о ней не спрашивал. Вообще-то, он чаще думал о Вэне, чем о матери, потому что Вэн единственный, кто относился к нему по-доброму в то тяжелое время.
У Рейли была страсть к красноречию, свойственная всем ирландцам, и врожденная любовь к политике. Он помнил наизусть отрывки из многих речей известных политических деятелей, и во время долгих поездок они Часто цитировали их вдвоем.
Однажды в ресторане Уилли заговорил с Взлом о лирике, как всегда подкрепляя свои рассуждения чтением стихов. Вдруг бородатый детина, сидевший за соседним столиком, гневе обернулся к нему.
— Что ты делаешь из парня кисейную барышню! — на бросился он на Рейли. — Прекрати сюсюкать и рассказывать ему всякие нежности.
Тот несколько секунд пристально смотрел на нахала. За тем вынул изо рта сигару и положил ее на блюдце.
— Мой друг, — произнес он ледяным голосом, — я читаю стихи, которые мне нравятся. Может, вы хотите и меня назвать барышней?
