— И твой младший — Александр — тоже ведь учится в музыкальной школе. Творческая у вас семья, Валерий Александрович!
— Так уж получилось. Сказать честно, я этого не хотел. С дочерью еще как-то проще было, а по поводу Александра — я не хотел, чтоб он занимался музыкой. Он еще в такой тяжелый период родился — в 1989 году. Я тогда не думал, что у музыкальной карьеры есть приличное будущее. Но смирился. Сейчас Сашка играет на виолончели, уже третий класс закончил. Слух у парня абсолютный — любые диктанты по сольфеджио с ходу пишет! И это по сольфеджио, которое я в детстве терпеть не мог! А у Сашки — это один из самых любимых предметов. Вообще, я изо всех сил стараюсь быть для своих детей именно отцом, а не вокалистом группы «Ария»!
— Сам ты какую музыку дома слушаешь? Не увлекаешься новомодными течениями типа «Prodigy», как Холст?
— Трудно изобрести что-то принципиально новое — или это будет слишком далеко от музыки. Эх, души не стало в современном роке, а может я сам постарел. Если бы я узнал группу, играющую традиционную музыку на высоком уровне, я бы слушал ее с удовольствием!
— Ну и последний вопрос. «Ария» — что будет дальше?
— Я уже так давно занимаюсь этим делом, что даже забыл, когда начал. Конечно, бывают проблемы, но я решил для себя раз и навсегда: ничем другим я в этой жизни заниматься не хочу и не буду. Пока хватит терпения, здоровья и сил. Я не мыслю себя без группы. Будем биться до конца!
ТРИ ДНЯ ВМЕСТЕ С АРИЕЙ
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. КОНЦЕРТ
Итак, снова Москва. Окрестности «точки» гудят, словно растревоженный улей. Народ начинает собираться задолго до начала действа. Владельцы коммерческих палаток вне себя от привалившего счастья — торговля товарами «первой необходимости» идет полным ходом. Меня тоже посетила одна недурственная мысль — кто же идет на концерт, не опрокинув хотя бы пару рюмок коньяка! Я устраиваюсь поудобнее в каком-то side walk cafe и в ожидании заказа наблюдаю за всем происходящим. С моей точки зрения, выбор позиции идеален — насквозь просматривается добрая половина тусовки.
Тусовка — явление разношерстное. Большинство фанов, естественно, добираются до места дислокации пешком или на муниципальном транспорте. Однако есть и счастливые обладатели подержанных «BMW», «шестерок» и «девяток», из приоткрытых стекол которых доносятся песни «Арии», включенные на полную катушку. Мимо дефилирует бригада дембелей в тельниках, однозначно решивших совместить концерт с попойкой по поводу окончания службы. Они пьют адскую смесь водки с пивом, которую русские почему-то называют «ершом», и старательно орут «Жанна из тех королев…», словно разучивали эту песню все два года своего стройбата.
Совершенно неожиданно я натыкаюсь на госпожу Пушкину. Маргарита, прохаживаясь в сопровождении своего песика Пиночета и двух сестер, на концерт идти не собирается, но осматривает окрестности с видом боевого генерала, которому предстоит очередное, очень ответственное, сражение.
«Арийцы» подтягиваются часа за четыре до концерта. Им еще предстоит soundcheck, то есть настройка всей аппаратуры, стоящей на сцене. Холстинин, разложив батарею своих примочек, заученными движениями начинает крутить ручки на комбике «Marshall». Сегодня он, кажется, решил играть на «Стратокас-тере». Вообще, Владимир для себя еще до конца не решил, с чем ему нравится выступать больше — с «Гибсоном» или со «Стра-том». Уж слишком сложный этот вопрос, каждая гитара хороша по- своему. Для меня всегда оставалось загадкой, как Холстинин со своей огромной ладонью вообще умудряется играть на «Стра-токастере». Он ведь одним пальцем сразу две струны перекрывает. Ладно «Gibson» — у него мензура пошире! «Ты прав, нелегко, — подтвердил мои опасения Холст. — Если я перехожу с гитары на гитару — две недели привыкать приходится!»
Терентьев в отличие от Холста отстраивается довольно быстро и теперь ходит туда-сюда по коридорам, не зная чем заняться. Тусовочная публика, пользуясь тем, что Терентий припас две пачки «Parlament», беззастенчиво стреляет у него сигареты.
Кипелов внешне кажется абсолютно беззаботным. Он занят своим новым развлечением и имитирует «на губах» соло-гитару со всеми возможными подтяжками и вау-эффектами, попутно расчесывая волосы. «Сегодня я буду попсовый», — предупреждает он остальных музыкантов, намекая на то, что собирается выступать в блестящих, обтягивающих ноги брюках. «Гомопопсовый», — ехидно уточняет из-за угла Дубинин, прикрываясь бас-гитарой. «Ну слава богу, признался», — вздыхает Манякин, высаживая за один прием полбутылки «кока-колы». «Кипелов! А почему ты — Кипелов? — продолжает юродствовать Дубинин. — Ведь все знают, что твоя фамилия Копылов! По-моему, это гораздо круче!» «Да ну вас всех!» — машет рукой Кипелов-Копылов, отходя на всякий случай в дальний угол комнаты.
Отстав от Кипелова, Дубинин с нечеловеческой скорбью смотрит на две свои бас-гитары, размышляя, с какой бы ему начать выступление. «Ну что, Виталик, — полушутя спрашиваю я его, — какая бас-гитара лучше?» «Та, которая длинней!» — невозмутимо отвечает Дуб, и вся гримерка закатывается в хохоте.
Тем временем Александр Манякин приступает к отстройке установки. Из зала доносятся глухие удары по разным барабанам. Это надолго. По крайней мере, минут на сорок. Готовится к выступлению и «секретный член» группы — барабанный техник и клавишник Женя Шидловский. Он маскируется за барабанами и начинает потихоньку вспоминать, как берутся соответствующие аккорды.
Гримерка постепенно заполняется поклонницами и «музами». Как они проникают в святая святых, минуя кордоны милиции и охранников, которые не то что рядового фана — самого Кипелова без тщательного face-контроля могут не пропустить, остается загадкой. Но «музы» — это вам не Кипелов и не рядовой фан. Они пройдут куда угодно.
В отличие от «муз» с превеликим трудом пробивается к своим бывшим коллегам заметно поднабравший в мышечной массе экс-барабанщик «Арии» Максим Удалов. Появление Макса — приятная неожиданность для всех. Его тискают в объятьях и предлагают выпить коньячку, который принесла какая- то из заботливых «муз». (Сами «арийцы» перед концертом — ни-ни!) На шум и крики прибегает Саша Манякин, деловито жмет Максу руку и собирается опять уходить на настройку. Я предлагаю зафиксировать на фото эту историческую встречу. Оба барабанщика ничего не имеют против и с удовольствием позируют.
В зал начинают запускать народ. Первая сотня счастливцев, несмотря на то что до начала концерта остается еще битых пятьдесят минут, с криками и улюлюканьем стремятся занять места у самой сцены. Буфет оккупирован преимущественно журналистами и прочими околомузыкальными персонажами. Представитель дружественного «Джокера» майор Баронин, немало в свое время помогавший «Арии» в ее деятельности, собрал вокруг себя самых эффектных девушек и рассказывает им о нелегкой работе репортера, о том, какой он молодец, и демонстрирует заодно свой наградной ПМ с автографом Юрия Андропова.
Представители «MetalAgen» Эджен Прайс и Александр Новиков пьют водку в гордом одиночестве. «Ты знаешь, — делится своими впечатлениями Александр, стараясь не глядеть на мрачного Прайса, — был вот недавно на фестивале «Deathrider». Никакого ощущения единства! Вся тусовка — музыканты, друзья музыкантов и фаны. Мало кто слушает музыку — каждый сам за себя. А здесь такое ощущение, что люди пришли на классический концерт. Я просто в шоке!»
В зале, между тем, идет отладка двух съемочных кранов, с которых этот концерт предстоит увековечить, сделав его доступным для многочисленной «арийской» аудитории, явно не вмещающейся в двухтысячный зал. Операторы пьют нечто, издали похожее на пиво, и от нечего делать, не включая кнопку «запись», снимают фанов, которые корчат в камеру страшные рожи. Концерт начинается с «разогрева», или, как это модно выражаться, происходит support-act. Фаны решают, что начала играть их любимая «Ария», и с воем сдвигаются к сцене. Поняв свою ошибку, они не спешат отвалить с завоеванных позиций — металлическая солидарность берет свое. Но ждать им осталось недолго…
