'Да уж, я понимаю, что с тобой подобный фокус не пройдет, — подумал Антипов. — Ты наверное так никогда не поступал. Не было причин. Знаешь, ан-Суа, из тебя бы получился паршивый фокусник. А что паршивому фокуснику нужнее всего? Правильно! Голые ассистентки'.
Виктор сам знал, что не нарушил никаких правил, но подобные хитрости на дуэлях не приветствовались, благодаря влиянию таких, как 'черный' барон. Еще бы, они выживали после всех дуэлей и несли в массы свою разлагающую честность. Прежде всего затем, чтобы новички ненароком не одолели их, старожилов. Лучше опытные 'старички' пусть кромсают молодых и при этом разглагольствуют о духе дуэли и прочей чепухе. Потрясающее лицемерие! Наверняка ни один из таких, как ан-Суа, даже не задумывался над тем, что 'чистота' дуэли служит лишь одной цели — прикрытию его зада.
Однако Антипов благоразумно не стал озвучивать свои размышления. Он потом объяснит Ипика, где зарыта собака, а заодно и все остальные животные. В братской могиле романтичных юнцов.
Ан-Крета с трудом взобрался на свою лошадь, намереваясь возвращаться в замок. Остальные тоже уселись в седло. И лишь тогда ан-Суа вспомнил о незаконченном разговоре.
— Господин ан-Орреант, — сказал он, оборачиваясь к Ролту. — Вы сказали, что господин ан-Котеа подготовит нам небольшой сюрприз, не так ли?
Выражение глаз барона выдавало легкую тревогу. Очевидно, ему не хотелось покидать еще не начавшийся турнир. Еще бы — пока что он самый сильный боец.
— Тут возможны варианты, господин барон, — с охотой отозвался Виктор, ждавший, что вопрос будет задан вскорости. — Ан-Котеа знает, что дуэль должна была состояться. И если, допустим, я вернусь без господина ан-Крета, то постарается обвинить меня в нарушении условия графини. А заодно выставить виноватым и вас. Как свидетеля.
Ан-Суа тронул лошадь. Его лицо было задумчивым.
— А если бы ан-Крета вернулся без вас? — спросил он.
Виктор улыбнулся. Его улыбка была на удивление зловещей.
— Я не знаю, о чем ан-Котеа договаривался с господином бароном, но предполагаю, что тогда господин ан-Крета был бы обвинен. Но не потому, что уважаемый Женар ненавидит его. А чтобы утопить вас. Опять как свидетеля.
Несмотря на боль от раны, лицо проигравшего барона вытянулось. Видимо, он только что осознал эту мысль и допускал, что графский сынок способен и на такую подлость.
— Но мы же возвращаемся все вместе, — заметил ан-Суа. Антипов понял, что когда 'черный' барон старается говорить подчеркнуто равнодушно, то скрывает так свои эмоции.
— Это лучший выход из положения, — согласился Виктор. — Мы ведь просто гуляли.
— Гуляли? — переспросил ан-Суа.
— Ну да. Дышали свежим воздухом, любовались солнцем, ловили кузнечиков… Неважно. Главное, что дуэли не было.
— А как же рана? — встрял Ипика.
— Рана? Какая рана? А-а, рана. Так господин ан-Крета упал с лошади. Да так неудачно, что обо что-то порезался. Мы его, конечно, перевязали и тут же вернулись в замок. Для лечения.
— Я никогда не падаю с лошади, — раздался голос ан-Крета, в высшей степени недовольный. — С детства был отличным наездником!
— Однако в предложении господина ан-Орреанта что-то есть, — ответил ан-Суа. — Может быть….
Но ему не суждено было закончить свою, несомненно, ценную мысль. Лошадь ан-Крета внезапно встала на дыбы, дико заржав. Это произошло так стремительно, что барон не удержался в седле и мешком повалился на землю. Однако его лошадь сумела немыслимым образом изогнуться и лягнуть задними копытами тело своего наездника, когда оно находилось еще в полете. Потом благородное животное, не переставая ржать, с места перешло в галоп и помчалось по дороге, поднимая пыль.
Виктор первым пришел в себя и быстро спешился.
— Что с Филиа? — встревоженно спросил ан-Суа. — Он жив?
Антипов наклонился над лежащим, чтобы узнать ответ на этот вопрос, посмотрел на его лицо, уловил легкое дыхание, приподнял пальцами веки и… увидел в зрачках отражение. Это было отражение совсем не Виктора, а другого мужчины. С черными волосами, зачесанными назад, острым носом и издевательской улыбкой.
— Кеаль! — едва слышно прошептал Антипов, не веря своим глазам. — Но ведь дуэль уже закончилась!
Маленькая фигурка, присутствующая только в зрачках, широко раздвинула руки, словно говоря: 'Ну извини. Опоздал'.
Виктор выпрямился и потер рукой лоб, приходя в себя. Кеаль все-таки решил помочь… Нужно при случае сказать ему спасибо. Раздражение и обида захлестнули Антипова, но тут же пропали. Он понял, что ни от Ареса, ни от Кеаля поддержки не дождешься. Боги способны лишь на то, чтобы ставить своих последователей в затруднительное положение и с любопытством наблюдать, как те будут выкарабкиваться. Жизнь как театр — знакомая мысль. Но если люди в нем несчастные актеры, то боги — жестокие режиссеры, избалованные зрители и скупая бухгалтерия. Может быть Арес прав и этому миру нужно дать шанс шагнуть дальше?
— Еле дышит, — произнес Антипов. — Невероятный случай.
Ан-Суа спешился и наклонился к приятелю.
— Рука провидения, — сказал он.
— Нога лошади, — уточнил Виктор.
— Вы не верите в судьбу, господин ан-Орреант? Напрасно. Бедному Филиа сегодня определенно не везет.
Антипов, конечно, верил в судьбу, но больше верил в взбесившуюся лошадь, а еще больше — в Кеаля. Турнир, еще не начавшись, принял свою первую жертву. Виктор даже не мог предугадать, что будет происходить ближе к концу.
Глава 8.
Вирета медленно перебирала струны серебристой арфы. Графиня сидела за столом боком к нему и выстраивала какой-то дом из полновесных золотых монет. Эта привычка осталась у нее с детства, когда она еще маленькой девочкой пыталась создавать крепости из камушков, но быстро обнаружила, что монеты подходят для подобной цели лучше всего. Особенно тяжелые золотые. Иногда в голову Ласане приходила мысль, что люди используют деньги как-то однобоко. Они покупают на них пищу, одежду, преданность, но даже не думают о том, что можно строить дома из еды, тканей и чувств. Достаточно лишь сложить дом целиком из золотых монет.
— Ваше сиятельство грустны? — спросила доверенная дама, не прекращая музицировать.
Графиня оторвала взгляд от стола и посмотрела на Вирету.
— Я думаю, — сказала она. — О том, кого мне выбрать.
— Вы же собирались выбирать победителя, госпожа. Или хотя бы того, кто будет вторым.
— Да. Женара или ан-Суа, — подтвердила графиня. — Лучше Женара. И уж точно не Менела, если он прибудет. С героями невозможно жить. Они не предназначены для этого. Герой — это огонь. К нему можно быстро прикоснуться, но если задержать руку хоть ненадолго, обожжешься. Или, что хуже, потушишь огонь. А если потушишь, все равно получится, что живешь не с героем.
Вирета решила сыграть кое-что повеселее. Она отлично поняла графиню. Если женщина снова начинает думать о том выборе, который уже сделала, значит, не верит в его правильность. И чем большее число раз подтвердит верность прежним намерениям, тем менее они прочны. Но насчет графини Вирета не беспокоилась. Практичность госпожи известна. Никакие колебания не помешают выбрать Женара.
