— Тебе хорошо, у тебя концерт, а что мне делать? Придётся тут за кулисами пранаямить.
— Чего делать?!
— Потом объясню. Ты хоть слышишь, что Паша орёт за дверью?
Так быстро в последний раз я надевал ботинки в Советской армии.
С помощью охраны Паша вышиб дверь, ворвался, начал кричать, никого не стесняясь, чтоб мы прекратили прелюбодействовать, поскольку зрители уже аплодируют в третий раз. Забыв о том, что он женоподобный гей, Паша по-мужски властно потащил меня за руку на сцену.
Я не вышел и даже не выбежал на сцену, меня на неё катапультировала моя омолодившаяся энергия. Я готов был и петь, и танцевать, что угодно рассказывать, шутить, показывать трюки, стоять на голове, заворачиваться в морской узел. Ни одно телекошмарище не смогло бы испортить своей бесовщиной тот заключительный вечер. Я чувствовал себя сильнее любой бесовщины. Я был перезаряженной батарейкой. Да что там батарейкой — аккумулятором! Нет, трансформаторной подстанцией! Тоже мелко… Атомной электростанцией! Саяно-Шушенской ГЭС! Удачно выполненным планом ГОЭЛРО по электрификации всей страны. В тот момент у меня даже мелькнула мысль, что если бы все мужики на земле в какой-то момент вместо того, чтобы примитивно трахаться, подышали со своими любимыми женщинами, то выделившейся энергией можно было осветить весь земной шар, и Земля бы очень весело и привлекательно смотрелась из космоса.
МЕЧТЫ ПОДАЮЩЕГО НАДЕЖДЫ
Потрясённый тем, что произошло со мной в день последнего концерта, я решил задержаться в Израиле ещё на неделю. Мне, конечно же, хотелось испытать ещё раз «шаровую молнию». И убедиться, что всё это не приснилось. Да и что делать в Москве? Москва — город, в который я никогда не тороплюсь возвращаться.
Впрочем, обо всём по порядку.
После концерта первой выбежала на сцену с цветами Вика и, вручая мне их с поцелуями, шепнула на ухо: «Ты сегодня был такой сексуальный! В следующий раз я тебя ни за что так просто не отпущу. даже за лимузин!»
Первыми словами Маши за кулисами были:
— Ну, ты понял, как все в тебе сразу мужика почувствовали? Так что я была права. Ты молодой и очень даже подающий надежды!
В этот момент я и решил, что в Москве мне в ближайшее время делать нечего. Пора было обучаться восточным хитростям, раз уж чакры очнулись и я начал подавать надежды.
На том концерте я заметил, что мой голос стал звучать ниже по тембру, чем обычно. Это означало, что вместе с чакрами проснулись ещё какие-то пребывавшие в коме дополнительные мужские гормоны. Я должен был этим волшебством овладеть! Зря, что ли, сандалии на носки не надеваю?
Но до того как занырнуть в эту волшебную восточную сказку, мне предстояло пройти ещё одно испытание — приём в крутом русском ресторане.
Что такое русский крутой ресторан в те годы в Тель-Авиве? Этакий замес советской танцплощадки с передовой заводской фабрикой-кухней.
Репертуар оркестра — ещё более крутой замес из блатняка и попсы. Под этот незамысловатый
Подобные гулянки в эмиграции называют красивым словом «пати», видимо, из тех же ностальгических чувств по слову «партия». Хотя гораздо больше подошло бы русское «гулянка». Или шабаш. Говорят, что слово «шабаш» произошло от израильского «шаббат». Не знаю. Но в русских эмигрантских ресторанах шабаш не только по субботам, но и каждый вечер!
Все приходят разнаряженными. Бабы, которых здесь стали называть дамами, в ювелирке, о которой тоже надо сказать несколько слов. Некоторые в ожерельях и кольцах, из-за которых в истории не только убивали, но и начинались небольшие войны. Все эти брюлики — результат
Поэтому бывшее советское жульё и ворьё до сих пор называет советскую власть бессовестной! Для ворюг всегда бессовестна та власть, которая не разрешает им открыто носить наворованное!
Вот они и свалили! И стали с голодухи надевать на себя сразу всё, что годами хранилось в тумбочке. Многие жалели, что так мало на руках пальцев. Приходилось на концерты одной и той же залётной российской звезды ходить по нескольку раз, чтобы выгулять всё, что нагешефтили. На берегу бассейна в «Карлтоне» я видел нашу бывшую одесситку, очень целлюлитную, в расшитом сусальным золотом купальнике, на руках — «алмазный фонд» и колечко с изумрудом. на большом пальце правой ноги! У одесситки даже большой палец ноги был в целлюлитных складках — колечко словно надели на пирожок из сдобного взошедшего теста.
Да, русский ресторан нашей эмиграции — это своеобразный музей: совок, разукрашенный самыми дорогими мировыми брендами, купленными на дешёвой распродаже. Комплексы в ювелирке! Так, наверное, вышедшие на волю после долгой отсидки и тюремной баланды зеки объедаются первые дни на свободе.
Вырвались!
Кого только не было в тот вечер в том русском ресторане! Наверное, в нём не было только людей, за которых можно было порадоваться, что они вернулись на свою историческую прародину.
Все веселились как дети, забыв даже о ювелирке! И лишь застрявшая на межклеточном уровне память о советском прошлом продолжала будоражить воспоминания под аккомпанемент постепенно блатнеющего репертуара живого оркестра.
На такой гулянке-пати если не напиться, будешь чувствовать себя изгоем. Первым из нашей компании напился член израильского кнессета Владлен. Он оказался коммунистом. Израильским коммунистом. Очень гордился тем, что со сменой родины не стал менять политические пристрастия. Как и подобает истинному коммунисту, признался, что меня он очень уважает, поэтому в следующий приезд мои гастроли будет проводить Коммунистическая партия Израиля. У неё денег ого-го! Золото партии! По секрету шепнул на ухо, что часть золота Коммунистической партии Советского Союза хранится здесь, у них, зарытой в Иудейской пустыне. Но чтоб я никому об этом не рассказывал. Евреи есть евреи! Они вовремя подсуетились и сумели чуть-чуть отщипнуть от казны КПСС. Но этого «чуть-чуть» оказалось достаточно, чтобы зарыть в пустыне. Перевезти то, что
А ещё в тот вечер он предложил мне сделать с ним супергешефт. Чтобы я, пользуясь своей рожей- брендом, поговорил кое с кем там, наверху, в России, и помог закупить радиоактивный стронций 98-й пробы. Переправить за границу для депутата не проблема. Местные коммунисты помогут. Кое-кого из кнессета, правда, придётся подключить. За это, естественно, каждому его члену нужно будет откатить, хотя бы по чуть-чуть. Но бабок от стронция на всех хватит. А продать его лучше всего в Иран. Враги, конечно! Но враги всегда платят лучше, чем друзья. За то, что они купят этот чудо-стронций, надо будет откатить каждому иранцу! Но совсем по чуть-чуть, иранцы, они ещё шняги неизбалованные.
Интересно, что уже в то время язык политиков, бизнесменов и тем более ментов стал напоминать язык блатных.
Все эти речи Владлена внимательно слушал наш консул и ухмылялся. Он явно был при делах и обо
