Светлаковы уже не сидели, а лежали на них. Медсестра зафиксировала их руки и ноги ремнями.
- Не фиксируйте мою левую руку, пожалуйста, — попросила Светлана Генриховна у медсестры. Она протянула свою руку и положила её на руку Евгения Палыча.
Медсестра посмотрела на врачей. Главрач кивнул и медсестра поняла, что можно.
Она аккуратно и безболезненно ввела каждому из них в вену правой руки катетеры, с трубочкой, которые уходили к стойкам с трёмя растворами… К груди прикрепила датчики пульса. Два прибора противно запищали, и на экранах появились зигзаги в такт с биением их сердец. Удивительно, но, судя по звуку приборов, их сердца бились с одинаковой частотой.
В зале бара все внимательно и заворожено смотрели на экран.
- Точно как в космос запускают, — пошутил кто-то в зале бара и некоторые засмеялись.
- Слушайте, у них же сердца одинаково бьются. Слышите? — спросил всех Сергей.
- Точно. Как удивительно! — воскликнула Тамара.
На экране, медсестра вложила в левую руку Евгения Павловича маленький квадратный пульт с одной зелёной кнопкой. Светлане Генриховне она положила пульт в правую руку. Закончив все эти приготовления, медсестра отошла в сторону.
- Всё. Я закончила, — сказала она врачам.
- Светлаковы, если вы готовы, нажмите, пожалуйста, кнопку на ваших пультах, — попросил доктор.
Светлана Генриховна повернула голову в сторону мужа и посмотрела ему в глаза. Своей рукой она сжала запястье на руке мужа. Он тоже повернул голову к ней и их взгляды встретились.
- До встречи милый. Я очень люблю тебя, — нежно и тихо сказала Светлана.
- Я люблю тебя, милая, до встречи. Мы сейчас встретимся, и нас уже никто и никогда не разлучит, — тихо сказал он. — Я нажал кнопку.
- Я тоже, любимый, сказала она.
По трубкам побежал первый раствор. Их обоих стало клонить в сон. Глаза закрывались, но они до последнего пытались смотреть друг на друга.
В зале бара послышался женский плач.
- Неужели это всё? Так легко.
- Как это трогательно. Умереть в один день. Вместе. Вот это любовь.
- Да впечатляет. Удивительно.
На экране было видно, когда по трубкам побежал второй раствор. Супруги Светлаковы уже спали. Их дыхание стало ровным. Сердца по прежнему бились в унисон. А через несколько секунд, после того как третий раствор попал в их тела, оба осциллографа показали прямую линию. Их лица были умиротворённым, как будто они просто вместе заснули.
- Господа, прошу засвидетельствовать смерть супругов Светлаковых своими подписями в присутствии государственного наблюдателя, — сказал доктор. После всего санитары переложили тела Светлаковых на каталки и увезли.
В зале бара стояла тишина. Все были шокированы такой лёгкой и безболезненной добровольной смертью.
- Вот и всё. Наши друзья уже на небесах, — грустно сказал седой Дмитрий. — Надеюсь им там хорошо.
- Да, — задумчиво произнёс Сергей.
Сын Николай плакал. Все женщины в зале бара тоже плакали, включая и журналистку, которая была поражена силой любви, преданностью и мужеством этой супружеской пары. Оператор тоже был под сильным впечатлением от увиденного.
Глава 6
Во вторник, после перехода пенсионерки Перенко, Ройтман опять немного расстроился. Несмотря на то, что всё проходило с абсолютного согласия клиентов, он каждый раз, испытывал чувство вины за то, что не нашёл «кнопку» у этого человека, не смог убедить его остаться. Хотя, в этом конкретном случае, смерть Людмилы Степановны можно было отложить и возможно она бы прожила ещё несколько лет. Но она не хотела продолжать эту жизнь, которая её уже ничем не радовала? Это было её право и она им воспользовалась. Последние слова, которые она сказала: «Спасибо. Я очень устала».
Был, правда, один случай, когда Ройтман даже не пытался искать «кнопку». В тот день, в центр, под охраной привезли осуждённого к пожизненному заключению маньяка, на совести которого была смерть не одной изнасилованной и задушенной им девушки. Ему было пятьдесят шесть лет, пятнадцать из которых он просидел в одиночной камере. Это был ужасно уставший от жизни человек, который не мог её изменить, а продолжать такое существование уже не хотел. Ройтман просто назначил день перехода и через тридцать дней охрана привезла этого мужчину, который молча ушёл, ни с кем не прощаясь и не раскаиваясь в содеянном. Он сам вынес себе этот приговор, а может освобождение. Кто это знает?
В любом случае, переходы для Ройтмана были довольно мучительным мероприятием. Но в то же время, каждый человек, совершивший переход, оставлял ценный клинический материал для изучения этой проблемы. И Ройтман понимал, что уже очень скоро они смогут помочь гораздо большему числу людей чем сейчас.
К сожалению, некоторым людям, знаменитым и не очень, которые жили в разное время и очень любили жизнь, но ушли немного раньше, чем было положено природой, уже никто не поможет. Одной из проблем всех этих людей, было бесконечное одиночество, среди людей, окружавших их. Многие из них до последней минуты надеялись на спасение, обзванивали друзей, писали записки с надеждой, оставляли открытой дверь. Они хотели жить не меньше нас с вами. Но не смогли.
В человеческой памяти они всё равно оставили свой след, большой или маленький. Многие их них, в последний момент жизни писали предсмертные записки.
Г. Гордон в своей работе о письмах самоубийц писал: «Это интереснейшие человеческие документы, отражающие в себе, как в зеркале, жизнь отдельных людей. В тоне писем самоубийц есть удивительное эпическое спокойствие, проникновенность мысли и чувства. Письма эти — яркие вспышки догоревших костров жизни, на мгновение озаряющие окружающий мрак. Они — последние аккорды разыгравшихся симфоний бытия».
29 мая 1957 покончил жизнь самоубийством напившись и бросившись в бассейн. Его предсмертная записка говорит:
«Будущее только старость, болезни и боль… Я, должен покинуть этот мир, и это единственный путь»
13 апреля 1794 года Никола Себастьян Чемфорт таки сделал это, вскрыв себе вены.
В предсмертной записке, написанной собственной кровью были следующие слова:
«Я, Себастьян Рош-Никола де Chamfort, в настоящим заявляю, мое желание: умереть свободным человеком, а не продолжать жить так, как раб в тюрьме. И поэтому я покидаю этот мир, остановив сердце с помощью свинца».
