Блажен, кто философствует в эпоху перемен…
Блажен, кто философствует в эпоху перемен!
Когда оскал толпы для «обчества» приятен,
Когда весь мир кипит, а дух, попавший в плен,
По - прежнему больной и горький твой приятель.
Блажен, кто пренебрег разгулом мишуры -
Изыском пряных блюд бесстыдства и бахвальства,
Но понимал, что ждет нас всех конец игры
В паяцев и вождей … В сектантов и начальство.
Блажен, кто овладел искусством суеты,
Прекрасной суеты для ближних и далеких.
Блаженство мир спасет - Любви и Красоты
Для добрых и святых… Для жадных и жестоких.
Блажен, кто счастья свет несет сквозь муки лжи,
Очаг души хранит для зрячих и незрячих,
Блажен, чей тяжкий путь сквозь сердца боль лежит,
Сквозь терни и долги! Сквозь взлеты и удачи!
В прекрасном времени живали мы…
В прекрасном времени живали мы.
В нас был волшебный светоч разжиган.
И, не взирая на асфальт тюрьмы,
Мы теплились в улыбках прихожан.
Мы, просыпаясь, ветрились травой
У ржавого асфальта на устах
И плавились, превозмогая боль,
Но верили, превозмогая страх!
Мы таяли, но изумруд травы
Раздваивался... Брендил... Но сжигал!
И, сгорбившись, мы были не правы,
Но теплились в улыбках прихожан!
В твой день рожденья на дуэли…
В твой день рожденья на дуэли
Убит любимый мой поэт…
Тебе грустить ли, в самом деле
В твои ну с чем то двадцать лет?
Герою жестокой войны за спецодежду,
Каким вошел я в этот мир хреновый,
Таким, наверно, из него уйду…
Не туз я не козырный, не бубновый,
Но верю трепетно в свою звезду.
Пусть все спешат заглядывать мне в душу,
Пусть раздирают мой ядреный мир,
Я свой кусок рвану, но я не струшу!
Я из волков, а не из этих, из проныр!
Ты будь хоть черт, тебя я не признаю,
Коль не такой оскал, как у меня.
Но я лишь сверху шерстью обрастаю -
А изнутри с горящим сердцем я!
Вот бой опять предвидится жестокий
За сто ботинок, двадцать пять сапог…
Я просто парень, тихий, светлоокий.. .
Но мой пирог - лишь только мой пирог!
