глаза. Крис и Линн сделали это, но затем Крис непринужденно обнял Линн за плечи и привлек к себе так, словно подбадривал ее. Это было настолько естественно, что публика зааплодировала. Только Гарет нахмурился и сделал вид, что углубился в сценарий. Линн, ощущавшая и восхищение аудитории, и неодобрение брата, быстро отпрянула, но расстояние, разделявшее их с Крисом, не могло умерить биение ее сердца и острое желание, чтобы происходившее на сцене было реальностью.
Слава Богу, тут вмешался Фредди. Он на пару с другим студентом сделал очень дельное и разумное предложение. После долгих споров было решено разбить сцену на три части, в каждой из которых можно будет сыграть два явления с минимальной сменой декораций. Дабы избежать возни с установкой занавеса, решено было играть с ширмами, которые могли становиться практически невидимыми с помощью обратной подсветки. Фредди пообещал узнать, нельзя будет позаимствовать такие ширмы в университете.
В общем, первую репетицию можно было считать удачной. Во всяком случае, все ушли окрыленные. Но когда Крис стал вполголоса уговаривать Линн выпить с ним кофе или съездить поужинать, ей пришлось отклонить приглашение. Она знала, что Гарет не уйдет, пока не убедится, что ничего подобного не случилось. Трейси шепотом пообещал позвонить ей, прикоснулся губами к щеке и неохотно проводил Линн до машины.
Гарет подошел и удостоверился, что она едет домой, причем одна. Пришлось так и сделать. На обратном пути Линн сделала неприятное открытие. Она не рождена для тайных романов, даже платонических. Впрочем, кажется, Крис тоже не мастер на такие вещи. Отсюда следовало, что их отношения нужно поставить в какие-то рамки, и она решила поговорить об этом с ним, когда он позвонит.
Но он не позвонил. В десять часов он вошел в дверь, нервный, взволнованный, с волосами, еще влажными после душа. На нем были просторные темные джинсы, белые кроссовки и красная майка под гладким пуловером из синей фланели.
Крис сел на диван и сказал:
— Нам нужно поговорить.
— Согласна, — ответила Линн, опускаясь в кресло.
Не успела она открыть рот, как он выпалил:
— Линн, мне очень жаль, но я не умею притворяться. Кажется, то, что вы сводите меня с ума, видно невооруженным взглядом. Но я еще свободен, а пока это так, мне хочется быть с вами.
На мгновение Линн окаменела, но потом собралась с духом и спросила:
— Крис, а разве это возможно? Что скажет Луиза? Она не почувствует себя оскорбленной, если нас будут слишком часто видеть вместе?
Он провел ладонями по лицу и ответил:
— Не знаю, Линн. Честно говоря, меня это не волнует.
Линн не знала, что возразить. Впрочем, если она правильно разбирается в ситуации, ее слова не могут ничего изменить. Может, с этого и следует начать. С прояснения ситуации. Она собрала остатки смелости и сказала:
— Крис, вы действительно должны жениться на ней?
Воцарилась мучительная пауза. Крис сидел и рассматривал свои руки. А потом тихо сказал:
— Да.
Линн закусила губу и отвернулась, чтобы скрыть проступившие на глазах слезы.
— Я не в состоянии придумать ничего другого. Все козыри у нее на руках, и она ясно заявила, чего хочет. Я могу спасти дело и доходы всей семьи только одним способом: дать ей желаемое. Правда, я никогда не понимал, почему она хочет выйти за меня замуж, зная, как я к ней отношусь.
Линн грустно улыбнулась.
— Крис, вы считаете, что ею руководит желание стать официальным членом семьи, но я думаю, что она любит вас.
Он покачал головой.
— Просто вы никогда не видели таких людей. Линн, я убежден, что Луиза не любит никого. В том числе и себя саму.
Линн вздрогнула, задумалась и задала следующий вопрос после долгой паузы:
— Как по-вашему, она согласится на фиктивный брак?
— Будет вынуждена, — мрачно ответил он. — Луиза абсолютно уверена, что после свадьбы я передумаю, но я не могу представить себе, что занимаюсь любовью с этой бездушной, расчетливой...
Ты уже занимался с ней любовью! — невольно подумала Линн. Как ни странно, эта мысль тоже причинила ей боль. Но с какой стати? Она собралась с силами и пробормотала:
— Крис, вы должны знать, что Гарет не одобряет нашу... наши отношения. Я не...
— Лучше бы ваш брат следил за собой! — с жаром прервал ее Крис. — Мне не нравится, что он третирует вас! В конце концов, какое у него на это право?
Линн была тронута. Она сама злилась на Гарета, но сейчас у нее все путалось в голове. Поэтому она улыбнулась и спросила:
— А разве вам безразлично, что говорят о вас члены вашей семьи?
Крис явно смутился. Он надолго умолк, а потом с несчастным видом ответил:
— Вы сами знаете, что нет.
Еще бы... Она отвернулась и смахнула слезу.
— Крис, я не знаю способа, который позволит нам быть вместе. Хотя бы недолго.
Трейси передвинулся на край дивана и пристально посмотрел ей в глаза.
— Радость моя, только вчера вы попросили меня не делать Луизе предложение до Нового года. Хотите сказать, что вы передумали?
Линн почувствовала себя в ловушке. Сказать, что она передумала? А вдруг он тут же предложит Луизе руку и сердце? Что угодно, только не это. Что ответить? Сама того не сознавая, она покачала головой, и Крис понял. Он встал с дивана, опустился на корточки и обхватил руками ее колени.
— Вы не передумали насчет бала?
Линн вздрогнула. Неужели Крис думает, что она способна бросить его в такую минуту?
— Конечно нет!
Было ясно, что именно этого ответа он и ожидал.
— Значит, время от времени нам придется видеться.
— Да. А что?
— Линн, когда я вижу вас, я счастлив, — сказал он. — Когда я прикасаюсь к вам, мне кажется, что я делал это всю жизнь. Когда вы рядом, у меня появляется странное чувство, что все на свете хорошо и жизнь замечательна. Когда я прихожу в ваш магазин, в ваш дом и даже в этот огромный уродливый сарай и застаю там вас, все эти места превращаются в земной рай. Я не могу скрыть это чувство и не хочу его скрывать. Но причинять вам боль тоже не хочу. Не хочу, чтобы вы смущались и стыдились...
— О нет, Крис, не нужно так думать! Мне нечего стыдиться. Ни я, ни вы не сделали ничего плохого. Просто... Гарет никогда этого не поймет.
— Гарет идиот!
— У Гарета есть свои недостатки, — возразила Линн, — но он не идиот. Он понимает, что мы... больше чем друзья. Это кажется ему очень глупым, и он явно волнуется за нас обоих.
— Но главным образом за себя самого, — иронически добавил Крис.
Она не стала спорить. В конце концов, мысли Гарета не имеют значения. О Господи, для нее имеет значение только одно: Крис.
— Не переживайте из-за Гарета, — сказала она.
Трейси протянул руку и погладил ее по щеке. Он ничего не обещал, но Линн и не ждала этого.
— Так что же нам делать, Линн?
Она с улыбкой покачала головой, чувствуя упоительную беспомощность.
— Ничего.
Он провел ладонью по ее лицу и склонил голову набок.
— Прости меня, любимая.
— За что?
