немцев, то немцы против русских. А европроект — это мир во всей Европе. И общие деньги только способствуют этому».
Г-н Руселис принимал нас в офисе на улице Валдемара. Историческое здание. Построено в 1904 году специально для Рижской конторы Государственного банка Российской империи. Таких в империи было всего одиннадцать, и именно в них эмитировали имперские рубли, которые по своей надежности дали бы фору любой из современных резервных валют. Сегодня помимо рижского по прямому назначению используется и московский офис — там располагается штаб-квартира Центрального банка России. Особую гордость сотрудников и Банка Латвии, и российского ЦБ составляет парадная лестница. «У нас она лучше сохранилась. Это ее первозданный вид», — утверждают латыши...
Впрочем, в Риге это, пожалуй, единственная примета былого имперского величия. В экономическом смысле сегодняшняя Латвия — задворки Евросоюза. По данным латвийского МИДа, из 2 миллионов 300 тысяч латвийских граждан за границей ныне постоянно проживают от 350 до 400 тысяч человек. Есть на сей счет и анекдот: «Господин последний уезжающий! Не забудьте погасить свет в аэропорту...»
Точной статистики, куда именно уезжают латыши, не публикуется. Некоторые социологи утверждают, что на заработки в Европу из Латвии подалась едва ли не треть всего населения. И стремительно растущее число этих «понауехавших» как раз и является мощным аргументом в пользу перехода на евро. Дескать, банки не будут взимать с латвийских гастарбайтеров комиссионные за перевод средств на родину.
Поможет ли это латвийской экономике — большой вопрос. В 2009—2010 годах, в разгар мирового кризиса, она скукожилась более чем на четверть. «У нас в банке зарплаты были сокращены на 40 процентов», — рассказывает Андрис Руселис. Для Евросоюза, в свою очередь, это будет настоящей «проверкой на вшивость». Смогут ли министры финансов стран еврозоны посрамить евроскептиков, предсказывающих скорый распад валютного союза? До сих пор заявки на расширение еврозоны одобрялись автоматически. Соискателю достаточно было формально вписаться в Маастрихтские параметры по дефициту бюджета и инфляции. Так в 2001 году в валютный союз вошла Греция, а через 10 лет — Эстония. Латвия сегодня евронормам де-юре также соответствует. Но с ней другая история: экономика республики слаба, уровень жизни один из самых низких в Евросоюзе.
Кошкин дом
«В Греции — катастрофа. На Кипре — катастрофа. А выиграли Германия и Бельгия, страны Центральной Европы. Почему это случилось? Потому что, вступив в еврозону, бедные страны покупали французские вина, немецкие машины, итальянскую одежду, но не могли предложить свои товары в таком же количестве», — говорит местный экономист Янис Ошлейс. Он сравнивает Латвию со страной леммингов. Эти грызуны замечательны тем, что при резком росте численности популяции совершают массовые самоубийства, сбрасываясь в пропасть вслед за вожаком. «Мы уже давно лемминг, который свалился со скалы еще в конце 2008 года и теперь карабкается вверх по другому склону», — парирует министр экономики Латвии Даниелс Павлютс.
Парадокс в том, что формально правы оба эксперта. Несмотря на кризисный обвал, прошлогодний рост латвийской экономики в 5,2 процента оказался самым высоким не только в странах Евросоюза, но и вообще в Европе, включая Россию. И одним из самых высоких в мире. Впереди разве что Китай. Но ведь это смотря какой уровень брать за точку отсчета!
«Лично для меня мало что изменится», — говорит Валдис Калнозолс, владелец известной в Прибалтике строительной компании имени самого себя. Строит он не только в Латвии. Несколько дорогих автосалонов в Подмосковье также его рук дело. Валдиса мы, к слову, встретили в Риге на открытии нового японского ресторана с претенциозным названием «Якудза». «Чиновница в мэрии никак не хотела разрешать мне назвать ресторан именно так, — смеется его владелец Павел Гогнидзе. — Пока я не показал документ с печатью Еврокомиссии о том, что это зарегистрированный бренд». Суть конфликта в том, что раньше в этом помещении на улице Элизабетес была любимая кофейня латвийских правительственных чиновников. Благо и вид из ее окна соответствующий. Напротив, через дорогу, здание, считающееся образцом рижского модерна. Оно было построено русским архитектором Михаилом Эйзенштейном — отцом великого советского кинорежиссера. За одним из столиков заведения любил сиживать министр обороны Артис Пабрикс. Тот самый, который в декабре прошлого года в интервью Christian Science Monitor заявил, что в лице России по-прежнему видит врага, которому нельзя доверять. Это при том, что российский бизнес является третьим по важности инвестором в экономику страны, уступая лишь немцам и шведам. А в другом углу отдыхал от трудов праведных министр внутренних дел Рихардс Козловскис. А теперь — вот они, гримасы новейшей истории! — ресторан назван в честь японских бандитов, которые, как известно, тоже знают толк в политике и бизнесе. «Я не против, пусть политики приходят. Чем не якудза!» — смеется Павел.
Что-то подобное в истории Риги, кстати, уже было. Совсем недалеко, в Старом городе на площади Ливов, напротив здания Большой гильдии красуется дом, построенный в 1910 году. Рижане называют его «Кошкин дом», поскольку на крыше установлены две металлические кошачьи скульптуры. Да не простые. Хозяин, богатый латышский купец, не был принят в Большую гильдию. И установил их таким образом, чтобы к зданию палаты они были обращены хвостами, ясно показывая свое отношение к официальному купечеству. Чиновникам такая наглость была явно не по душе. Дело рассматривалось в судебном порядке. И суд, что интересно, потребовал от торговца развернуть кошек. Однако все осталось на своих местах.
Молчание — знак согласия
Ресторатор Павел Гогнидзе по профессии журналист. В свое время выиграл конкурс на создание контента для русскоязычной версии сайта УЕФА. Но жизнь в Швейцарии ему показалась слишком скучной, и он вернулся домой — в Латвию. Убедил европейских футбольных чиновников, что им выгоднее, если редакция портала будет располагаться именно в Риге. Японский ресторан — это его новый проект. На то, чтобы его открыть, ему потребовался… месяц. Оборудовал кухню, перестроил зал. «Санинспекция? — удивлялся он моим вопросам. — Я к ним даже не ходил. А зачем?! Сами придут, когда понадобится». Это в Москве при открытии нового ресторана требуется согласовать с чиновниками техническое заключение на помещение, техпроект, проект переустройства помещения и прочее, и прочее. В Риге с этим проще. Достаточно согласия арендодателя. А чиновник? Здесь у него вообще не может быть интереса. Действует система — Silentium videtur confessio. В переводе с латинского: «Молчание — знак согласия». Если предприниматель, подавший заявку на получение разрешения, в установленный законом срок не получил письменных возражений от ответственного ведомства, то можно считать, что он имеет право приступать к указанной деятельности.
