“мудрами”. Можно сказать, что всякое положение тела есть мудра: каждая поза несет смысловую нагрузку и соответствующую ей энергию. Но собственно мудры обычно сообщают нечто более тонкое, чем положение, занимаемое всем телом. В первую очередь это определяется положением рук и ног.
Если пойти в музей и скрупулезно изучить буддийскую живопись и скульптуру, быстро заметишь, что на сотнях изображений медитаций — сидя, стоя или лежа — руки занимают самые разнообразные положения. При медитации сидя руки могут лежать на коленях ладонями вниз; иногда одна или обе ладони обращены вверх; иногда пальцы одной руки касаются земли, а другая рука поднята вверх. Порой обе руки покоятся на коленях, легко соприкасаясь кончиками пальцев. Они будто окружают невидимое яйцо, образуя так называемую “космическую мудру”. Иногда руки прижаты к сердцу в традиционном молитвенном жесте христиан. Та же поза на Востоке представляет собой приветствие, символизирующее преклонение перед святостью другого человека.
Все эти мудры рук воплощают различный энергетический потенциал, воздействие которого можно испытать на себе в процессе медитации. Попробуй посидеть, положив руки ладонями вниз на колени. Обрати внимание на возникающее качество “замкнутости”. По-моему, эта поза — свидетельство отказа от поисков и принятия того, что есть.
А теперь оберни обе ладони вверх, полностью осознавая свой жест. Ты заметишь энергетические изменения в своем теле. Для меня сидение в этой позе — символ готовности принять все, открывшись горним силам (говорят же китайцы: “Что вверху, то и внизу”). Порой я ощущаю непреодолимую тягу открыться силе свыше. Упор на “всеприятие” в процессе медитации сидя может оказать большую помощь, особенно в период душевной смуты. Для этого просто обращаешь ладони к небесам. И не в том дело, что ты активно стремишься обрести помощь “по волшебству”. Ты открываешься прозрению свыше, наполняясь стремлением зазвучать в резонанс с силами, что зовутся горними, божественными, небесными, космическими, вселенскими, высшим порядком и высшею мудростью.
Все положения рук являются мудрами с точки зрения их тесной связи с силами тайными и явными. Возьмем, например, внутреннюю силу сжатого кулака. Когда человек сердится, то волей-неволей сжимает руки в кулаки. Кое-кто в неведении частенько практикует эту мудру на протяжении всей своей жизни. И каждый раз мудра эта щедро питает семена насилия и гнева в душе человеческой, и в ответ они прорастают и набирают силу.
В следующий раз, когда вдруг обнаружишь, что в гневе сжал кулаки, попробуй как можно полнее осознать всю подоплеку этого жеста. Ощути напряженность, гнев, ярость и страх, которые он заключает в себе. А потом, охваченный гневом, просто ради интереса постарайся разжать кулаки и, прижав руки к сердцу в молитвенном жесте, обернуться лицом к предмету твоей злости. (Он-то, разумеется, не будет иметь ни малейшего понятия о твоих действиях.) Вот увидишь, что случится с гневом и обидой, если постоишь в этой позе хоть несколько мгновений.
Проделав это, я практически теряю способность злиться. И причина тут не в том, что гнев мой несправедлив. Просто на арену выходят совсем другие чувства. Сковав силу гнева, они укрощают его. Это сочувствие и сострадание к ближнему своему, а порой и глубокое ощущение общего танца, в вихре которого все мы кружимся. Танца неизбежно сменяющих друг друга событий, безличной круговерти причин и следствий и конечных результатов, — то, что (в заблуждении!) мы принимаем так близко к сердцу, приумножая невежество невежеством, ярость яростью, и мудрости как не бывало!
Именно так в момент своей смерти сложил руки Ганди. Он повернулся лицом к ослепленному гневом убийце, произнес свою мантру и скончался. Сквозь долгие годы медитаций и занятий йогой под крылом горячо возлюбленной им “Бхагавадгиты”* прошел он свой путь, обретя способность не “привязываться” к тому, в чем участвовал, включая и собственную жизнь. Это и проявилось в позе, принятой им в тот миг, когда у него отняли жизнь. Смерть не вызвала у Ганди ни гнева, ни даже удивления. Он знал, что жизнь его постоянно в опасности, но приучил себя руководствоваться собственным представлением о мудрости. Воистину он воплотил в себе сострадание. Ганди оставался верным свободе политической и духовной, и в сравнении с ними личное его благоденствие ничего не значило. Он всемерно подчеркивал это.
Попробуй: Осознать в течение дня и во время сидения неуловимую смену своих эмоциональных состояний. Особое внимание обращай на руки. Зависит ли что-нибудь от их положения? Зависит ли степень осознания окружающего мира от степени осознания собственного тела?
Все лучше узнавая свои руки в процессе сидения, следи за тем, как изменяется характер твоего прикосновения. Прикосновение вездесуще — открываешь ли ты дверь, обнимаешь ли любимую. Да и дверь можно распахнуть настолько бездумно, что руки не будут знать, что делает тело, а ты получишь той же дверью по голове. Только представь, как сложно прикоснуться к человеку не привычно, не механически, не “с целью”, а просто участливо и внимательно.
Выход из медитации
Мгновения, завершающие сеанс медитации, обладают собственной интересной топологией. Полнота осознания слабеет в предчувствии окончания. И очень важно, каким образом ты с этим справишься. Именно этот переходный момент следует осознать полнее и глубже.
К концу сеанса медитации, будучи недостаточно внимательным, ты и не заметишь, как отвлечешься мыслями на посторонний предмет и не осознаешь момента окончания медитации. Переход окажется скомканным. Осознать этот процесс можно в том случае, если отслеживать мысли и побуждения прекратить его. Сколько времени ты ни находился бы в неподвижности, час или три минуты, мощный толчок вдруг сообщит тебе: “Достаточно”. Или же, взглянув на часы, ты увидишь, что пришла пора “возвращаться”.
Медитируя, особенно без помощи сопроводительной магнитной записи, постарайся почувствовать самый первый толчок прекратить сеанс и последующие, более настойчивые. Подыши некоторое время, ощущая каждый импульс, и спроси себя: “А для кого достаточно?” Постарайся рассмотреть, что стоит за этим импульсом: усталость ли, скука, боль, нетерпение? Или правда пора прекращать? В любом случае не подскакивай автоматически и не пытайся продолжить медитацию, а повремени и дождись прихода ответа на свой вопрос, подыши еще немного (или чуть дольше) и сделай выход из медитативной позы настолько же ежемоментно осознанным, как и все прочие мгновения, проведенные в медитации.
Такое упражнение углубит осознание самых разных ситуаций, связанных с окончанием или завершением одного и переходом к чему-то другому. Этот переход может быть простым и мимолетным, будто легко прикрыл дверь, или сложным и болезненным, как если бы завершался некий жизненный этап. С какой же легкостью мы совершенно механически закрываем дверь, ведь жест этот абсолютно незначим в масштабах бытия (конечно, если не боимся разбудить спящего ребенка). Но именно в силу сравнительной незначимости такого движения осознанное выполнение его обостряет наше восприятие, нашу способность не терять связь со всеми мгновениями жизни, разглаживая глубокие складки привычной бездумности.
Занятно, что с тою же, если не с большею, легкостью бездумность окутывает наши самые мимолетные свершения и переходы от одного жизненного этапа к другому, включая процесс старения и ухода из жизни. И здесь осознание может оказаться целительным. Мы подчас находимся в такой глухой защите от полного и прямого воздействия эмоционального переживания — горя, грусти, стыда или, коли на то пошло, даже радости и удовлетворения, — что бессознательно укрываемся за туманом бесчувствия, не давая себе возможности ощутить свои чувства и даже не подозревая об их существовании. Туман неосознанности затягивает именно те мгновения, которые способны предоставить нам наилучшую возможность ощутить нестабильность в работе, причаститься вселенскому и обезличенному бытию и становлению, лежащим в основе наших личных эмоциональных проявлений, прикоснуться к таинству малости, хрупкости и мимолетности бытия и успокоиться абсолютной неизбежностью перемен.
В дзэн сидение в групповых медитациях иногда обрывает громкий удар деревянной колотушки. Никакой романтичной паузы под нежный звон колокольчика, возвещающего об окончании сеанса. Это как
