Когда от отпускал Трезу, он не имел определенного плана, а лишь знал, что они каким-то образом смогут сразиться. Если считать, что пиратов вообще удастся заманить, существовал еще риск, что они потеряют терпение и повернут назад. Вот уже час он медлил под стеньгой и парой летающих кливеров, надеясь, что люди Неба окажутся достаточно несведущи в мореплавании и не поймут, что для такой хорошей погоды он использует слишком мало парусов.
Но вот они наконец приближаются, и хватит укорять себя за судьбу конкретной девушки. Такие эмоции были нехарактерны для островитянина: обнаружить, что ты направляешь их на какую-то определенную особу, одну из миллионов, живущих на земле, было ужасно. Руори полез по выбленке, словно спасался бегством.
Дирижабли все еще были высоко, они летели, используя бриз в верхних слоях. Здесь, внизу, ветер был почти точно южный. Воздушный флот был более неуклюж в управлении, и спуститься прямо на Дельфина, когда дирижабли находились непосредственно над ним, было бы невозможно. В любом случае Дельфин мог увернуться от их неловкой атаки.
Но Дельфин не собирался это делать.
Снасти были теперь укреплены вооруженными матросами. Руори подтянулся, уселся на салинг стеньги и стал небрежно болтать ногами. Корабль подталкивал шквалистый ветер, а он сидел наверху, глядя в голубовато-зеленую, подернутую белой пеной, бесконечность. Слегка балансируя, даже не замечая этого, он спросил Хити:
— Ты устроился?
— Ага. — Великан-гарпунщик, тело которого играло мышцами, испещренными татуировками, кивнул бритой головой. К свайке, около которой он сидел на корточках, была принайтована корабельная катапульта, заряженная таким железом, которое убило бы кита-вожака одним ударом. Еще пара гарпунов лежала про запас. За Хити стояли два его помощника и четверо палубных матросов, в их руках были гарпуны помельче, со стержнем всего в шесть футов, такие забрасывали с корабля вручную. От всех тянулись к носу лесы.
— Ну, теперь пусть подойдут. — Полная широкая физиономия Хити расплылась в улыбке, — Пусть Нан съест весь этот мир, если нам не будет случая потанцевать, радуясь этой победе, когда мы вернемся домой.
— Если вернемся, — вставил Руори. Он прикоснулся к топору, прикрепленному у его бедра. Он представил себе родину, где под луной играли огромные белые барашки волн, и люди танцевали веселые танцы, а парочки прятались в тени пальм. Он подумал, понравился ли бы его остров дочери мейканского кальде… если ей, конечно, не перерезали горло.
— Что-то ты загрустил, капитан, — заметил Хити.
— Люди будут умирать, — ответил Руори.
— Ну и что? — Маленькие добрые глаза внимательно изучали его лицо, — Они готовы умереть, если так надо, ради песни, которую о них сложат. У тебя на сердце какая-то другая печаль. -
— Оставь меня в покое!
Гарпунщик, явно обиженный, замолчал. Дул ветер, и под солнцем переливался океан.
Воздушные пираты приблизились. Они подлетят с двух сторон. Руори вытащил мегафон. Ател Хамид ровно держал курс.
Теперь Руори увидел ухмылку Бога, прикрепленного к носу дирижабля. Дирижабль шел в небольшом расстоянии от стеньги, немножко с наветренной стороны… В небо полетели стрелы, посылаемые импульсивно, но они не попадали. Однако люди оставались спокойными, никто не стал тратить ружейных патронов. Хити взялся за свою катапульту.
— Подожди, — сказал Руори, — лучше посмотрим, что они задумали.
Над ограждением галереи дирижабля показались головы в шлемах. Пираты выходили друг за другом, один, второй, третий, раскручивали и кидали железные абордажные крючья. Руори видел, как один зацепил фок-мачту, другой ударил по кливеру… Веревка, которой его прицепили к дирижаблю, натянулась, но не лопнула, она была из кожи… Кливер сломался, хлопнула парусина, одного моряка ударило в живот и отбросило на целый ярд… Он поднялся на ноги, выпрямился и нырнул прямиком в чистую воду. Лезус, сделай так, чтобы он остался жив… Крючья все летели, один зацепил гафель, дерево подалось, застонало… Корабль задрожал, повисая на веревках… Он далеко накренился, так как его утягивала система рычагов. Его паруса хлопали. Пока не было опасности захвата, но мачту могли испортить. А теперь на галерею высыпали пираты. С мальчишечьим визгом они стали спускаться по веревкам и цеплялись за любые снасти, попадавшиеся им под руку.
Один из них как обезьяна спрыгнул на гафель грот-мачты, под салинг. Помощник гарпунщика выругался, взялся за свое оружие и прицелился в пирата.
— Подожди, — остановил его Хити, — Нам это железо еще потребуется.
Руори оценивал положение. Дирижабль, находившийся с подветренной стороны, все еще маневрировал около своего напарника, которому ветер дул в бок. Руори приставил мегафон ко рту и усилитель на солнечных батареях закричал:
— Слушай мою команду! Второго противника — сжечь, пока он не пошел на абордаж. У себя перережьте веревки от всех крючьев и перебейте всех абордажников.
— Стрелять? — спросил Хити. — У меня никогда не будет лучшей мишени.
— Ага.
Гарпунщик выстрелил из катапульты. Она развернулась с громоподобным звуком. Колючая проволока впилась в бок гондолы, пробив его насквозь, и ушла концом куда-то в переплетения каркаса.
— Пробил! — заревел Хити. Его руки, напоминавшие лапы гориллы, ухватились за рукоять рычага. Подскочили двое и начали ему помогать.
Руори соскользнул по вантам футтока и вспрыгнул на гафель. Там приземлился еще один пират, потом третий, за ним — еще пара. Тот, кто попал на перекладину, был босиком, он балансировал не хуже матроса, вытаскивая шпагу. Руори упал, когда мимо него просвистел клинок. Он ухватился одной рукой за громмет мейнсейла и повис на нем, рубя своим топором по веревке абордажного крюка. Пират нагнулся и ткнул в его сторону ножом. Подумав о Трезе, Руори ударил его топориком в лицо и скинул вниз, на палубу. Он снова принялся за веревку. Кожа была прочная, но его нож — острый. Веревка разорвалась и с пронзительным свистом отлетела. Гафель высвободился, Руори чуть не разжал пальцы. Второй человек Неба свалился вниз и ушел в море, выплеснувшее множество брызг. Те, кто держались за веревку, соскользнули к ее концу. Один из них не смог остановиться, и его поглотило море. Другой разбился о топ мачты, пока болтался как маятник. Руори уселся верхом на гафель и так сидел, наполняя воздухом горящие легкие. Вокруг кипел бой, на вантах и перекладинах и внизу, на палубах. Второй дирижабль подлетел поближе. С кормы поднялся воздушный змей, подгоняемый ветром несущегося корабля. Ател нараспев дал команду, и кормчий повернул руль. Хотя Дельфину и мешали крючья, он отреагировал отлично, так как был сконструирован с учетом законов гидродинамики. Воздушный змей, намазанный китовым маслом, прилип к дири-хаблю на некоторое время, которого оказалось достаточно, чтобы от горящей бумаги огонь по его леске поднялся к корпусу.
Дирижабль отшатнулся, змей упал, порох, которым он был заряжен, взорвался, не причинив воздушным пиратам вреда. Ател выругался, отдавая новые команды. Дельфин повернул на другой галс. Второй змей уже висел в воздухе и горел, он поразил цель. Она сдетонировала.
Водород со свистом хлынул наружу. Дирижабль внезапно охватило пламя. Против солнца оно казалось странно бледным. Стал подниматься дым, — это плавился пластик, из которого были сделаны отдельные ячейки для газа. Дирижабль упал в воду, как метеорит.
Второму судну не оставалось ничего, как отпустить веревки абордажных крючьев, оставляя на борту корабля часть экипажа. Капитану пиратов было неизвестно, что у Дельфина всего два воздушных змея. В сторону пиратов мстительно устремилось несколько катапультных ударов. Итак, маврайский корабль освободился и выправил курс.
Враг мог отступить и вернуться в порт, а мог планировать новую атаку. Руори не хотел дать ему ни одной из этих возможностей. Он крикнул в мегафон:
— Прикончить их! — и ринулся вниз, на палубу, где продолжался бой.
Отряд Хити уже выстрелил в гондолу три главных гарпуна и полдюжины помельче. Их лесы
