Затем зазвучали боевые трубы, а на соборе ударили в колокола.
— Что такое, девять дьяволов? — Руори повернулся и задрал голову. Зенит совсем поголубел. В небе над С'Антоном лениво проплывала эскадра из пяти дирижаблей. Юное утреннее солнце осветило яркие геральдические символы, нарисованные у них на боках. Он в замешательстве прикинул, что каждое из судов имеет не менее трехсот футов длины.
Эти летучие машины цвета крови, как оторванные лепестки, кружили в воздухе, медленно спускаясь на город.
— Люди Неба! — раздался за его головой сдавленный крик. — Пресвятая Мари, теперь молись за нас!
Приземлившись на брусчатку площади, Локланн перекатом встал на ноги. Рядом с ним над бьющим струями прохладной воды фонтаном возвышался каменный всадник. Мгновение он любовался камнем, казалось, почти живым; ничего подобного не было у них в Каньоне, Зоне, Корадо и других горных королевствах. А собор из белого камня, выходивший фасадом на площадь, возносился к небесам.
На площади только что царило оживленное движение, крестьяне и ремесленники расставляли свои лотки в начале базарного дня. Большинство из них теперь разбегалось в дикой панике, лишь один крупный парень с криком схватился за каменный молоток и кинулся с ним на Локланна. Он прикрывал бегство юной женщины, должно быть, своей жены, державшей на руках младенца. Сквозь бесформенное мешковатое платье Локланн рассмотрел, что фигура ее совсем не дурна. Он сорвет за нее хорошую цену при следующем приезде в Каньон монгского работорговца. Ее муж, пожалуй, тоже пошел бы за приличные деньги, но сейчас, пока Локланн не отстегнул парашют, возиться с ним не было времени. Выхватив свой пистолет, он пальнул. Мужик упал на колени, уставился на кровь, сочившуюся сквозь пальцы у него из живота, и затих. Локланн освободился от парашюта и, топая тяжелыми башмаками по мостовой, пустился догонять женщину. Она завизжала, когда его пальцы сомкнулись на ее руке и попыталась вывернуться, но ей мешал ее щенок. Локланн поволок ее к собору. Робра уже стоял на его ступенях.
— Поставь караул, — закричал шкипер, — Мы можем здесь держать пленных, пока не будем готовы очистить сам собор.
Старик в одеждах священника шлепал к двери. В руках у него был какой-то их, мейканский, идол, будто защищавший его. Робра размозжил башку старика топором и пинком сбросил тело со ступенек, а женщину толкнул внутрь.
Отовсюду бежали вооруженные люди. Локланн протрубил в свой рог, собирая их. Контратаки можно было ждать в любую минуту… Да, вот она.
Вдалеке показались ряды мейканских всадников. Это были молодые мужчины горделивого вида, одетые в пышные штаны, кожаные жилеты и шлемы с плюмажами. Развевающиеся плащи, обожженные деревянные пики и стальные сабли — все это напоминало теккасских кочевников, с которыми им приходилось сражаться уже несколько веков. Но столько же сражались с ними и люди Неба. Локланн вышел во главу строя, где его знаменосец поднял Флаг Молнии. Половина экипажа Буффало замерла в ожидании, сомкнув ряды, держа на изготовку копья с керамическими наконечниками. Отряд наткнулся на них. Некоторые пики попадали. Одни лошади понесли, другие с криком повернули прочь. Воины с пиками стали преследовать всадников. Выступила вторая линия отряда, вооруженная топорами, шпагами и ножами. Несколько минут кипела бойня. Потом мейканцы сломались. Нет, они не бежали, но отступали в замешательстве. И тогда люди Неба стали стрелять из своих знаменитых луков.
Теперь площадь обезлюдела, она лишь усеяна убитыми и ранеными. Локланн прохаживался, разглядывая последних. Тех, кто не был ранен слишком сильно, тащили в собор. Сейчас надо было собрать всех, кто мог сгодиться в рабы, а если что, прикончить никчемных можно было и позднее.
Издали донесся глухой звук.
— Пушки, — заметил подошедший к нему Робра. — У армейских казарм.
— Ладно, пусть артиллерия позабавится, пока наши ребята с ней не разберутся, — сардонически разрешил Локланн.
— Конечно-конечно, — поддакнул Робра, — Он выглядел обеспокоенным, — Жаль только, что от них нет известий. Нет ничего хорошего в том, чтобы просто так стоять.
— Это долго не продлится, — заверил Локланн.
И он был прав. К нему подбежал гонец со сломанной рукой.
— Штормовое облако, — выдохнул он. — То большое здание, куда ты нас послал… полно вооруженных шпагами… Они встретили нас у дверей…
— Надо же… А я-то думал, что это всего-навсего королевский дворец, — удивился Локланн. Он расхохотался, — Может, у короля бал? Ладно, пойду-ка я сам посмотрю. Робра, ты здесь за старшего.
Он взял с собой человек тридцать. Они понеслись по пустым улицам, в тишине, нарушаемой лишь их топотом да перезвоном оружия. Обыватели, должно быть, попрятались в ужасе за стенами своих домов. И хорошо, их будет проще оттуда выковыривать потом, когда бой закончится и начнется сбор трофеев.
Раздался рев голосов, Локланн и его люди в последний раз завернули за угол. Перед ними высился дворец, старинное здание под красной черепичной крышей, с мягкими стенами из известняка и множеством стеклянных окон. Команда Штомрового облака билась у парадного входа. Мертвые и раненые, оставшиеся от последней атаки, густо покрывали лестницы.
Локланн мгновенно оценил ситуацию.
— Эти остолопы не додумались послать отряд через один из боковых входов? — прорычал он, — Джонак, возьми пятнадцать наших ребят и бегом к маленькой двери, чтобы ударить по ним с тыла. Остальные помогут мне отвлечь их. — Он вскинул окровавленный топор. — Каньон! — завопил он. — Каньон! — И войско ринулось за ним на бой.
Последний атакующий отряд откатился назад в крови и без сил. Половина мейканцев стояла в широком проеме.
Это была знать, мрачные мужчины с козлиными бородками и нафабренными усами, одетые во все черное, с красными плащами, закинутыми на левую руку, заслоняющими тело, как щиты, и с длинными тонкими шпагами в правой руке. За спиной у них были другие, готовые встать на место павших.
— Каньон! — вновь прокричал Локланн, бросаясь в бой.
— Да поможет нам Господь! — воскликнул высокий седовласый Дон. Золотая цепь, служившая каким-то знаком его придворной должности, висела у него на груди. Клинок был направлен вперед.
Локланн метнул в него свой топор. Дон ловко откинул его от себя, попав в грудь одного из захватчиков. Но с помощью крепкой пращи Локланн достиг своей цели. Люди Локланна столпились вокруг Дона, тыча в него пальцами. Сам Локланн выбил у врага шпагу.
— О нет, Дон Мивел, — крикнул юноша недалеко от кальде, который застонал, выбросил руки вперед и каким-то образом выхватил у Локланна его топор с неожиданной силой. В его глазах Локланн прочитал смерть. Дон Мивел поднял топор. Локланн выхватил пистолет и уложил его наповал.
Когда Дон Мивел падал, Локланн подхватил его, сдернул золотую цепь и накинул на собственную шею. Выпрямляясь, он почувствовал сильнейший удар. Чья-то шпага пронзила его шлем. Подобрав свой топор, он крепко поставил ноги и пошел рубить напропалую.
Линия обороны смешалась.
Из-за спины Локланна раздались крики. Повернувшись, он увидел сверкание оружия над головами своих людей. С проклятьями он подумал, что во дворце оказалось больше людей, не только те, кто оборонял эти ворота. Остальные выскочили через здание двери и теперь обошли со спины его самого.
Его что-то ткнуло в бедро, и, хотя Локланн ощутил лишь укол, его захлестнула слепая ярость.
— Чтобы вам в новой жизни родиться свиньями! — прогремел он. Сам того не замечая, он покачнулся, накренился и случайно увидел бой.
Вновь прибывшие были, в основном, из дворцовой стражи, судя по их униформам веселой полосатой окраски, пикам и мачете. Но у них были союзники — около дюжины мужчин, каких Локланн никогда не видывал, и ему не приходилось ни о чем подобном слышать. У них были темная кожа и черные волосы, как у индейцев, но чертами лица они больше напоминали белых. На этих странных людях были лишь полотнища, намотанные вокруг бедер, да на головах — венки из цветов, а их тела покрывали прихотливые голубые узоры. Они размахивали кинжалами и дубинами со зловещей ловкостью.
