Сей белоглавый старик, одинокий, слепой - уж не бог ли?Горд и высок; висит на поясе бедном простаяЛира, и голос его возмущает волны и небо'.Вот шаги он услышал, ухо клонит, смутясь, ужРуки простер для моленья странник несчастный. 'Не бойся,Ежели только не скрыт в земном и дряхлеющем телеБог, покровитель Греции - столь величавая прелестьСтарость твою украшает, - вещали они незнакомцу; -Если ж ты смертный - то знай, что волны тебя принеслиК людям дружелюбным'.
М. Е. ЭЙХФЕЛЬДТ
Ни блеск ума, ни стройность платьяНе могут вас обворожить;Одни двоюродные братьяУзнали тайну вас пленить!Лишили вы меня покоя,Но вы не любите меня.Одна моя надежда - Зоя:Женюсь, и буду вам родня.
* * *
Сегодня я поутру домаИ жду тебя, любезный мой,Приди ко мне на рюмку рома,Приди - тряхнем мы стариной.Наш друг Тардиф, любимец Кома,Поварни полный генерал,Достойный дружбы и похвалХанжи, поэта, балагура, -Тардиф, который КоленкураИ откормил, и обокрал,-Тардиф, полицией гонимыйЗа неуплатные долги,-Тардиф, умом неистощимыйНа entre-mets, на пироги...
ИЗ ПИСЬМА К ВИГЕЛЮ
Проклятый город Кишенев!Тебя бранить язык устанет.Когда-нибудь на грешный кровТвоих запачканных домовНебесный гром конечно грянет,И - не найду твоих следов!Падут, погибнут пламенея,И пестрый дом ВарфоломеяИ лавки грязные жидов:Так, если верить Моисею,Погиб несчастливый Содом.Но с этим милым городкомЯ Кишенев равнять не смею,Я слишком с библией знаком,И к лести вовсе не привычен.Содом, ты знаешь, был отличенНе только вежливым грехом,Но просвещением, пирами,Гостеприимными домамиИ красотой нестрогих дев!Как жаль, что ранними громамиЕго сразил Еговы гнев!В блистательном разврате света,Хранимый богом человекИ член верховного совета,Провел бы я смиренно векВ Париже ветхого завета!Но в Кишиневе, знаешь сам,Нельзя найти ни милых дам,Ни сводни, ни книгопродавца.-Жалею о твоей судьбе!Не знаю, придут ли к тебеПод вечер милых три красавца;Однако ж кое-как, мой друг,Лишь только будет мне досуг,Явлюся я перед тобою;Тебе служить я буду рад -Стихами, прозой, всей душою,Но, Вигель - пощади мой зад!