– Не знаю – не знаю… Впрочем, слушайте.
Глава восьмая
– Как-то раз в гостиничном ресторане за одним столиком сошлись трое командированных, – начал свою загадку Виктор Петрович. – Они познакомились, выпили, закусили. Пришло время расплачиваться.
При этих словах Виктора Петровича друзья недвусмысленно переглянулись.
– Н-да… Так вот, официант уже подсчитал, что с троих, вместе взятых – двадцать пять рублей. И решил нагреть командированных на пятерку, сказал, что с каждого – по червонцу.
– Славное было времечко! – вмешался Алексей. – На десятку можно было посидеть в ресторане, выпить, закусить…
– Да мы тогда еще пешком под стол ходили, так что нечего ностальгировать, – одернул друга Сергей.
– Молчу, молчу, – покаянно сложил руки кардиолог.
– Я продолжаю, – сказал Виктор Петрович. – Ну, командированные скинулись по «красненькой» и преспокойно разошлись почивать по своим номерам. А официанту вдруг стало стыдно, что он так бессовестно обманул приезжих, и он решил вернуть им пять рублей.
– Да не может такого быть! – снова не удержался Алексей.
– Леша, это ведь загадка, байка, – растолковал ему Геннадий.
Неожиданно для самого себя, иеромонах слушал Виктора Петровича со все возрастающим интересом. А точнее – с каким-то непонятным, тревожным предчувствием.
– Итак, официант подозвал мальчика-полотера, дал ему пять целковых и велел разнести деньги поровну по трем гостиничным номерам, где остановились приезжие. Взбегая по лестнице, пацан сообразил, что пять на три не делится и решил так: отдам командированным по рублю, а два заберу себе. Так и сделал.
К этому моменту рассказа Виктора Петровича трое друзей уже позабыли о пиве и безнадежно остывающих креветках.
– А теперь загадка, – Виктор Петрович откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.
– Сначала командированные отдали официанту по десять рублей, итого тридцать. Это, так сказать, общая денежная масса, реально существующая в этой истории. Хм… Мальчик-полотер вернул приезжим по рублю. Таким образом, каждый из них заплатил за ужин уже не по десять, а по девять рублей. Девятью три – двадцать семь. Два рубля присвоил пацан. Итого двадцать девять. Где еще рубль?
– Полный абзац! – восхищенно воскликнул Алексей.
– Нет, а правда, куда рубль девался? – спокойно спросил Геннадий.
Виктор Петрович, прищурясь, окинул взглядом молодых людей.
– Вот с этого рубля, парни, и начиналось мое состояние. Однажды я научился его различать. И, соответственно, извлекать.
– Надеемся, вы скажете нам разгадку? – буркнул Сергей.
Виктор Петрович помолчал, словно что-то обдумывая.
– Как я понял, вы ребята с головой, – заговорил он медленно и веско. – Попробуйте сами разгадать. Если сумеете, я дам вам…
Виктор Петрович снова замолчал, будто что-то прикидывая. И сказал обыденно, поделовому:
– Миллион фунтов стерлингов.
Несколько секунд столик и сидящие за ним являли собой немую сцену. Казалось, разом стихли все шумы, наполнявшие пивной зал: звон посуды, грохот отодвигаемых стульев, гомон подвыпивших посетителей…
На самом деле, конечно же, бар продолжал жить своей обычной жизнью – кружки звенели, а порой и бились об пол, выпивохи внятно и невнятно матерились, официанты, извиваясь, лавировали между столиками. Вернулась жизнь и в закуток, где с каменными лицами сидели трое друзей: Виктор Петрович поднялся, нарушив тем самым статичность ситуации, слегка поклонился:
– Ну, мне пора. Еще раз спасибо за помощь в трудной ситуации. Визиток, к сожалению, у меня с собой нет, но если вдруг кто-то из вас отгадает мою загадку, то вы меня найдете. Но учтите: послезавтра в ночь я улетаю в Лондон, на аукцион в Сотби. Так что у вас два дня сроку.
Первым встряхнулся Алексей:
– А что вы собираетесь делать в Сотби?
И тут же понял, как тупо прозвучал его вопрос.
– Собираюсь приобрести средневековую статую, – спокойно ответил Виктор Петрович. – Известный итальянский скульптор. Мой агент сообщил мне, что реально я могу купить ее за миллион фунтов. Цена меня устраивает, но… Это прихоть, в конце-то концов. Так что у вас есть шанс забрать этот миллион себе.
– Тоже прихоть? – спросил Геннадий.
– Если угодно, считайте, что да.
И удалился.
Друзья переглянулись и тут же одновременно расхохотались: настолько глупыми были у них лица.
– Нет, ну надо же! Вот ведь развел! – потешался над самим собой Алексей.
– Псих какой-то, – вспомнив о завтрашнем испытании и вмиг посерьезнев, выдал диагноз архитектурный дизайнер-технолог.
– Ты еще скажи – маньяк, – хмыкнул доктор. – Нет, брателло, он не псих. Это обычный пивняцкий прием. Мужик пьет пиво за чужой счет и запудривает нормальным людям мозги всякими байками. Этот Виктор Петрович – высокопрофессиональный халявщик.
– Не похож, не похож… – задумчиво проговорил Геннадий. – Пожалуй, я склонен согласиться с Серегой – он душевнобольной. Маньяк не маньяк, но мания у него явно присутствует.
Друзья отхлебнули было пивка, но всем троим его вкус показался пресным и безрадостным. Алексей покопался в холодных креветках, вытер руки салфеткой.
Настроение у приятелей было основательно подпорчено. … Он задумчиво разглядывал армейский штык-нож: мощная закругленная рукоятка из светло-коричневого материала – кажется, эбонита? – зубчатая пилка на ребре лезвия… Само лезвие – двадцать сантиметров, из светлой стали. Ломкое, ненадежное лезвие: если, к примеру, метать этот штык-нож, то он может переломиться в месте крепления лезвия к рукоятке. Случалось, такие ножи раскалывались при падении на асфальт… Да и не сбалансирован в этом легендарном оружии вес рукоятки и лезвия.
Зато колоть человека ли, зверя ли – одно удовольствие: тяжелая рукоятка обеспечивает мягкое, мгновенное вхождение в тело. Или ему так только кажется?
Правда, существует одно обстоятельство… В момент нападения на человеческой особи присутствует кое-какая одежда, а поскольку он выходит на охоту по ночам, когда в полнеба сияет бледнолицая луна, то жертва, как правило, облачена в ветровку. Из довольно прочной ткани, кстати сказать. В тело-то штык входит весело, полюбовно, а вот вытащить нож из содрогающейся в конвульсиях жертвы непросто, ох как непросто… Зубья пилы впиваются в одежду, и приходится выдирать ткань вместе с мясом. С человеческим мясом.
Глава девятая
