выйти со своей армией из Синдиката и поселиться в Поссилтуме как честные граждане, и сражаясь на нашей стороне в Большой Игре, когда вы рискнули жизнью и конечностями, спасая своего товарища по опасности, вы проявили смекалку, доблесть и честь. Хотя могу я иногда отзываться о вас менее чем пылко, самое низкое мое мнение о вас не включает возможности вашего участия в убийстве своего работодателя.
– Спасибо, генерал.
– …и, кроме того, только полный идиот захотел бы занять место Родрика столь незадолго до его брака с королевой Цикутой.
Я вздрогнул.
– Вот вам и растущее уважение.
– Я сказал: 'Смекалку, доблесть и честь', об уме я не упоминал. Хорошо, тогда либо полный идиот, либо кто-то, выполняющий приказ своего короля.
– А как насчет малости и того и другого? – вздохнул я.
– Так я примерно и подозревал, – кивнул Плохсекир. – И теперь, когда мы говорим напрямик, можно мне спросить о местонахождении короля?
– Хороший вопрос.
В нескольких невеселых фразах я ввел его в курс дела по части своего задания и исчезновения Родрика.
– Как я и боялся, что случится нечто подобное, – сказал генерал, когда я закончил. – Король отчаянно искал, как бы отвертеться от этого брака, и, похоже, нашел способ. Ну, незачем говорить, если я могу чем-нибудь помочь, то только попросите, и я все сделаю.
– Спасибо, генерал. Фактически, я как раз…
– …Покуда это не противоречит благу королевства, – поправился Плохсекир. – Вроде оказания вам помощи в попытке бегства. Поссилтуму нужен король, и на данное время король – вы.
– О. Ну… как насчет использования ваших солдат для помощи в розыске короля?
Плохсекир покачал головой.
– Нельзя. Это задача Маши. Если я пошлю ей в помощь своих солдат, она подумает, что я не верю в нее.
– Восхитительно. У меня нашелся союзник, если я смогу обойти его лояльность и любовные увлечения.
Генерал, должно быть, заметил выражение моего лица.
– Все прочее я готов выполнить.
– Например?
– Ну… Например, научить вас защищаться от своей будущей жены.
Это действительно звучало обнадеживающе.
– Вы думаете, у нас хватит времени?
При этих словах раздался тяжелый стук в дверь.
– Ваше Величество, карета королевы Цикуты приближается ко дворцу.
– Нет, – ответил с обескураживающей честностью генерал..
Мы едва успели занять свои положенные места до появления процессии королевы. Трон Поссилтума временно перенесли на место непосредственно в дверях дворца, и только дунув с неприличной поспешностью по коридорам, мы с Плохсекиром сумели добраться до своих мест прежде, чем распахнулись порталы.
– Напомните мне как-нибудь потолковать с вами о действенности системы раннего предупреждения вашей армии, – язвительно попросил я Плохсекира, опускаясь на трон.
– По-моему, именно придворный маг жаловался на чрезмерную широту военного шпионажа, – огрызнулся Плохсекир. – Наверное, теперь Ваше Величество сочтет нужным убедить его в необходимости своевременной информации.
Прежде, чем я сумел придумать достаточно вежливый ответ, у подножья лестницы остановилась свита королевы.
Королевство Тупик явно не пожалело расходов на карету королевы. Если она и не была на самом деле сработана целиком из золота, то на оправу и украшения ушло достаточно этого металла, чтобы разница была чисто академической. Я получил тайное удовольствие от того, что Гримбл не присутствовал при этой сцене и не мог порадоваться. Задернутые занавески позволили нам видеть богатую вышивку на них, но не того или то, что находилось внутри кареты.
Завершала картину упряжка одномастных лошадей, хотя их лохматые шкуры и невысокий рост предполагали, что обычно горцы находили им более практичное применение, чем возить по сельской местности королевских особ.
Однако на этой карете и кончалось любое подобие декорума в процессии королевы.
Свита ее состояла из, по меньшей мере, двадцати слуг, сплошь конные и с лошадями на поводу, хотя я и не мог сказать, заводные ли это кони, или приданное невесты. Свита тоже была чисто мужской и отличалась однообразной внешностью: все как на подбор широкоплечие, узкие в талии и мускулистые. Она напоминала мне мелкомасштабные версии членов команд, против которых мы с Аазом выступали в Большой Игре, но, в отличие от тех игроков, эти ребята были вооружены до зубов. Они так и ощетинились мечами и ножами, сверкавшими из-за голенищ, наручных ножен и ножен заплечных, вызывая у меня уверенность, что общий вес их оружия компенсировал тяжесть охраняемой ими золотой повозки. Это были не красивые приборные украшения, а отлично пригнанное боевое вооружение, носимое с той непринужденностью, с какой бойцы носят орудия своего ремесла.
А сами бойцы были одеты в бесцветные мундиры, более подходящие для ползанья по кустарникам со стиснутым в зубах ножом, чем для службы в свите королевы. И все же они морщили свои широкие плоские лица в улыбках до ушей, когда то глазели, разинув рты, назад, то махали толпе, которая, казалось, твердо решила выбросить отмеченный ранее излишек цветов, похоронив под ним карету. На взгляд Плохсекира или Большого Джули, эта свита могла бы показаться затрапезной или недисциплинированной, но я бы не хотел быть тем, кто пытается у них что-нибудь отнять: королеву, карету или даже цветок, если он им понравится.
Заметным исключением из правила казались двое человек в процессии. Даже верхом они выглядели на голову выше прочих и наполовину шире. Они втиснули свои массивные тела в чистые и парадные мундиры и, похоже, ездили без оружия. Однако, я заметил, что вместо того, чтобы смеяться и махать руками толпе, они сидели в седлах словно палку проглотили и изучали окружающую обстановку со скучающим, отвлеченным вниманием к подробностям, какое я обычно связывал с хищниками.
Я уже собирался привлечь внимание Плохсекира к этой паре, как тут открылась дверь кареты. Появилась женщина, состоящая в родстве с большинством мужчин в свите. Такое же широкое плоское телосложение и те же черты лица, только возведенные в степень. Мое первое впечатление заключалось в том, что она выглядела, словно нижние две трети дубовой двери, если бы эту дверь вытесали из гранита. Не улыбнувшись, она обвела, резко обвела, окружающих испепеляющим взглядом, а затем кивнула про себя и сошла на землю.
– Фрейлина, – прошептал Плохсекир.
Не уверен, был ли предназначен его комментарий для моего успокоения, но он меня успокоил. Только после этого мне пришло в голову, что генерал добровольно поделился этой информацией, чтобы удержать меня от бегства, о котором я всерьез раздумывал.
Появившаяся затем фигура радикально отличалась от прочих тупиковцев в свите. Тонкая, как стрела, бледная, с черно-волокнистыми прямыми волосами, свисавшими ей ниже плеч. И вместо ожидаемого теперь уже круглого плоского лица, такие черты, словно ее вроде как повесили за нос посушиться. Она не была неприятной на вид, фактически, я полагал, что она моложе меня, но этот заостренный нос, с парой темных настороженных поблескивающих глаз, делал ее смутно похожей на
