н?сколько разъ спрашивалъ его объ этомъ съ величайшимъ любопытствомъ.
То сосредоточенный и печальный, то безпокойный и веселый нравъ Констанціи, странная экзальтація ея мыслей, ея нел?пыя причуды, ея таинственныя привычки и образъ жизни, даже та особенность, что глаза и брови у нея были черны, какъ ночь, между т?мъ какъ она сама была б?ла и б?локура, какъ золото, — все это давало пищу сплетнямъ сос?дей. Даже самъ Гарсесъ, стоявшій такъ близко къ ней, уб?дился, наконецъ, что въ его госпож? было что-то необыкновенное, и что она не походила на другихъ женщинъ.
Присутствуя вм?ст? съ другими охотниками при разсказ? Эстебана, Гарсесъ чуть-ли не одинъ изъ вс?хъ выслушалъ съ истиннымъ люборытствомъ подробности необычайнаго приключенія. Хотя онъ не могъ удержаться отъ см?ха, когда пастухъ повторилъ слова б?лой лани, но, все-таки, едва онъ усп?лъ вы?хать изъ рощи, въ которой вс? отдыхали, какъ уже началъ перебирать въ ум? самыя нел?пыя мысли.
— Конечно, вся эта исторія съ говорящими ланями — чист?йшая выдумка Эстебана, и самъ онъ сущій идіотъ, — разсуждалъ про себя молодой охотникъ, сл?дуя шагъ за шагомъ за конемъ Констанціи, верхомъ на великол?пномъ рыжемъ жеребц?. Она также казалась немного разс?янной и молчаливой, и, отд?лившись отъ толпы охотниковъ, не принимала почти никакого участія въ праздник?. — Однако, кто знаетъ, можетъ быть, въ разсказахъ этого глупца есть доля правды? — продолжалъ размышлять юноша. — Бываютъ на св?т? вещи и постранн?е этого; отчего-же не быть и б?лой лани, т?мъ бол?е, что, если в?рить нашимъ деревенскимъ п?снямъ, у самого святого Губерта, покровителя охотниковъ, была такая лань. О, если бы я могъ поймать живую б?лую лань и подарить ее моей госпож?!
Гарсесъ провелъ весь вечеръ, разсуждая и размышляя такимъ образомъ, а когда солнце стало скрываться за сос?дними холмами, и донъ Діонисъ приказалъ своимъ людямъ собираться, чтобы вернуться въ замокъ, онъ незам?тно отд?лился отъ общества и отправился на поиски за пастухомъ, углубляясь въ самую чащу и глушь горныхъ л?совъ.
Ночь почти настала, когда донъ Діонисъ достигъ воротъ своего замка. Наскоро приготовили скромный ужинъ, и онъ с?лъ за столъ вм?ст? съ дочерью.
— А гд?-же Гарсесъ? — спросила Констанція, зам?тивъ, что ея в?рный слуга не находился на своемъ м?ст?, чтобы служить ей, какъ обыкновенно.
— Мы не знаемъ, гд? онъ, — посп?шили отв?тить другіе слуги. — Онъ разстался съ нами около ущелья, и съ т?хъ поръ мы его не видали.
Въ эту минуту вошелъ Гарсесъ, запыхавшійся и усталый, но съ такимъ довольнымъ и сіяющимъ лицомъ, какое только можно себ? представить.
— Простите меня, сеньора! — воскликнулъ онъ, обращаясь къ Констанціи. — Простите, если я на минуту пренебрегъ своими обязанностями; но тамъ, откуда я прі?халъ во всю прыть моего коня, я также, какъ и зд?сь, старался только о томъ, чтобы услужить вамъ.
— Услужить мн?? — переспросила Констанція:- я не понимаю, что ты хочешь сказать…
— Да, сеньора, услужить вамъ, — повторилъ молодой челов?къ, — потому что я уб?дился, что б?лая лань, д?ыствительно, существуетъ. Кром? Эстебана, это утверждаютъ многіе другіе пастухи, которые клянутся, что видали ее не разъ. Съ помощью ихъ и уповая на Бога и на моего покровителя, святого Губерта, я над?юсь доставить ее въ замокъ раньше трехъ дней живую или мертвую!
— Поди ты со своими глупостями! — воскликнула Констанція съ насм?шкой, между т?мъ какъ присутствовавшіе вторили ея словамъ бол?е или мен?е сдержаннымъ см?хомъ. — Выкинь ты изъ головы ночныя похожденія за б?лыми ланями: ясно, что чортъ забавляется, смущая дураковъ, а если ты будешь упорствовать и погонишься за нимъ по пятамъ, онъ насм?ется надъ тобой, какъ надъ б?днымъ Эстебаномъ…
— Сеньора, — сказалъ Гарсесъ прерывающіімся голосомъ, д?лая надъ собой усиліе, чтобы сдержать гн?въ, возбужденный въ немъ насм?шками окружающихъ, — сеньора, я никогда не встр?чался съ чортомъ и потому не знаю, какъ съ нимъ ладить. Но клянусь вамъ, что со мною насм?шка удастся ему мен?е всего, потому что право пользоваться этой привилегіей я признаю только за вами!
Констанція отлично знала, какое впечатл?ніе произвела ея насм?шка на влюбленнаго юношу; но, желая истощить его терп?ніе до посл?дней крайности, продолжала въ томъ же тон?:
— А что какъ ты приц?лишься въ б?лую лань, да она отв?титъ теб? насм?шкой, врод? той, которой удостоился Эстебанъ, или расхохочется теб? въ носъ, и отъ звуковъ ея сверхъестественнаго см?ха самостр?лъ вывалится у тебя изъ рукъ, и, прежде ч?мъ ты усп?ешь оправиться отъ своего испуга, она исчезнетъ быстр?е молніи?
— О, — воскликнулъ Гарсесъ, — что касается до этого, то ужь будьте ув?рены, что если она мн? попадется на разстояніе выстр?ла, такъ можетъ гримасничать не хуже фигляра и болтать, сколько ей угодно, не только по-романски, но даже и по-латыни, какъ мунильскій аббатъ, а безъ стр?лы ужь не уйдетъ.
Тутъ къ разговору присоединился донъ Діонисъ и съ убійственной серьезностью, сквозь которую прорывалась иронія его словъ, сталъ награждать выведеннаго изъ терп?нія юношу самыми нел?пыми сов?тами — на тотъ случай, когда ему придется встр?титься носомъ къ носу съ чортомъ, превратившимся въ б?лую лань.
При каждой новой шутк? своего отца Констанція смотр?ла во вс? глаза на осм?яннаго Гарсеса и принималась хохотать, какъ сумасшедшая. Остальные поощряли насм?шки, перемигиваясь съ нескрываемой радостью.
Эта сцена продолжалась втеченіе всего ужина. Легков?ріе молодого охотника послужило обязательной темой для всеобщаго зубоскальства, такъ что, когда убрали со стола, и донъ Діонисъ съ Констанціей удалились въ свои покои, и все населеніе замка предалось отдыху, Гарсесъ долго оставался въ нер?шимости, не зная, что ему д?лать, стоять ли твердо за исполненіе своего нам?ренія, несмотря на насм?шки господъ, или окончательно отъ него отказаться?
— Кой чортъ! — воскликнулъ онъ, выходя изъ своей нер?шимости:- хуже того, что со мною было, ужь не можетъ быть, а если, напротивъ, то, что разсказывалъ Эстебанъ, справедливо… о, какъ я тогда буду наслаждаться своимъ торжествомъ!
Съ этими словами онъ снарядилъ свой самостр?лъ, положилъ на него крестное знаменіе, взялъ его на плечо и направился къ воротамъ замка, чтобы выйти на горную тропинку.
Какъ только Гарсесъ достигъ ущелья и настало то время, когда, по словамъ Эстебана, сл?довало ожидать появленія ланей, луна начала медленно подниматься изъ за ближайшей горы.
По обычаю хорошихъ охотниковъ, опытныхъ въ этомъ д?л?, прежде ч?мъ выбрать себ? подходящую засаду, въ которой онъ могъ удобно поджидать зв?рей, Гарсесъ довольно долго ходилъ взадъ и впередъ, изучая поляны и сос?днія тропинки, расположеніе деревьевъ, неровности почвы, извилины р?ки и глубину водъ. Наконецъ, окончивъ это подробное изсл?дованіе м?стности, въ которой находился, онъ спрятался на склон? горы, подъ высокими и темными ольхами, у подножія которыхъ росли густые кустарники такой вышины, что могли свободно скрыть лежащаго на земл? челов?ка.
Р?ка, вытекавшая изъ мшистыхъ утесовъ, стремилась по излучинамъ Монкайской горы и спускалась въ ущелье чуднымъ водопадомъ; посл? чего она катилась, омывая корни ивовыхъ деревьевъ, обрамлявшихъ ея берега, и протекала съ веселымъ журчаніемъ среди камней, оторванныхъ отъ горы, пока не впадала въ глубокій бассеинъ около того м?ста, гд? пріютился охотникъ.
Тополи съ серебристыми листьями, н?жно трепетавшими отъ легкаго дуновенья, ивы, склонившіяся надъ прозрачной водой, въ которой он? мочили концы своихъ печальныхъ в?твей, и узловатые остролистники, по стволамъ которыхъ вились и ползли каприфоліи и голубые вьюнки, — составляли густую лиственную ст?ну вокругъ спокойнаго р?чного бассейна. В?теръ колыхалъ эту непроницаемую зеленую бес?дку, бросавшую вокругъ свои дрожащія т?ни, и по временамъ пропускалъ сквозь листву мимолетный лучъ св?та, который сверкалъ на поверхности глубокихъ и неподвижныхъ водъ, подобно серебряной молніи.
Притаившись въ кустахъ, прислушиваясь къ мал?йшему шороху и не спуская глазъ съ того м?ста, откуда должны были появиться лани по его разсчету, Гарсесъ тщетно и долго ждалъ. Глубочайшая тишина царствовала кругомъ.
Оттого-ли, что ночь, перешедшая уже за половину, давала себя чувствовать, или оттого, что отдаленное журчанье воды и проникающій ароматъ л?сныхъ цв?товъ, вм?ст? съ ласками в?тра, привели
