безветренная, но холодная погода. Рыбаки усеяли берег реки. Некоторые забирались в высокие камыши, чтобы забросить подальше свою снасть в покрытую легкой рябью воду.
— Идеальная погода для рыбалки, — радостно сказал Денис, отведав кофе, принесенного Фэй. — А вам нравится здесь?
Она сидела, свободно откинувшись, в полотняном кресле, которое Сильвер откопал во вместительном багажнике своей машины вместе с зонтом, что крепился к спинке кресла. Фэй, одетой в джинсы и стеганую куртку, было тепло, как у камина. На открытом воздухе чашка кофе доставляла ей больше удовольствия, чем обычно. Она не спеша просматривала газету, прислушиваясь к всплескам воды у берега, птичьим голосам и шороху сухой травы.
— Да, мне здесь нравится, — задумчиво произнесла Фэй, вызвав улыбку у Сильвера.
— Но почему вы этому удивляетесь?
— Я думала, что привыкла к другой обстановке.
И в самом деле, она всегда предпочитала провести свободную минуту не на природе, а в помещении.
— Знаю, — заметил Денис, — но я же обещал, что вам понравится.
Его голубые глаза торжествующе сверкнули, вызвав кривую усмешку на лице Фэй.
— Не будьте таким самодовольным! На свете нет ничего, что я ненавидела бы сильнее, чем надутого как индюк мужчину.
Сильвер улыбнулся. Он споласкивал свою кофейную чашку минеральной водой из бутылки. Вытерев посуду бумажным полотенцем, сунул его в пакет для мусора.
— Самодовольством не страдаю. Просто рад, что не ошибся относительно вас. Это означает, что я действительно начинаю понимать ваши запросы.
Фэй не знала, что ответить на это.
Подсев к ней, Сильвер продолжил разговор:
— Интересно, иметь внуков приятно? Вот чего мне не дано знать: у меня ведь нет детей. А хотелось бы, и внуков тоже.
Фэй посмотрела сочувственно, улыбнулась:
— Еще не поздно, Денис. Вам всего сорок два. Женщины, как правило, утрачивают способность к деторождению к середине жизни, но мужчины нет. Даже старые люди могут иметь детей, если жена моложе. Найдите спутницу жизни соответствующего возраста и создайте семью.
— Это слишком упрощенно. Я бы не женился лишь из желания завести детей. Если женюсь, то только по любви, и возраст тут не будет иметь значения. Вообще скорее предпочту жить без семьи, чем без настоящей любви.
— Да вы романтик!
— Я думал, вы уже давно поняли меня. Чего ради, по-вашему, я оказался тогда на сеансе, где крутили «Даму с камелиями»?
Сильвер потянулся и зевнул, глядя в небо, которое стало бледно-лиловым с золотистыми прожилками.
— Пожалуй, к полудню прояснится. Люблю английские небеса: они постоянно меняются, свет такой мягкий и нежный. Кто жил подолгу в странах с жарким климатом, где от ярких красок глаза готовы вылезти из орбит, тот начинает тосковать по промытой дождями зелени и серым далям Британских островов.
Фэй повернулась, задумчиво глядя на Сильвера.
— Могу побиться об заклад, что вам в ваших путешествиях досталось как следует?
Денис ответил, скривив губы:
— Верно подмечено. Вы правы. Нельзя подолгу жить в странах, где процветают коррупция и страсть к наживе, а жизнь ничего не стоит: в конце концов начинает казаться, будто все продажно, ничему и никому не веришь. В этом, между прочим, одна из причин моего отказа от жизни, которую я прежде вел. Я устал от нее. Поймите меня правильно: я не ожидаю найти идеальный мир в небольшом английском городке. Я знаю, продажность встречается повсюду. Я просто ищу… — Сильвер замолк, пожал плечами. — Сам не знаю чего.
— Может, свое прошлое? — несмело подсказала Фэй. — Вы говорили, что приезжали сюда в детстве. Не исключено, что те дни представляются вам как времена душевной чистоты, и вы надеетесь вернуть их вновь.
— Какая проницательность, просто поразительно! Надо опасаться ваших всевидящих глаз, — усмехнулся Денис, не отрывая взгляда от лица Фэй. — Но подозреваю, что вы правы, хотя я сам еще не до конца разобрался с этим. Я бежал от мира, который постепенно уничтожал меня, отравляя мое сознание. Не мог больше выдержать. Мне стал отвратителен тип, каким я чуть не стал, не менее, чем мир, окружавший меня. Я хочу снова верить в простые истины — чистоту души, благородство и доброту. Хочу верить в человека. Больше всего мне хочется любить людей и доверять им, не боясь попасть в смешное положение. Хочу просыпаться по утрам, не опасаясь, что многие из близких мне людей не доживут до вечера, так как их разорвут в клочья бомбы или они погибнут в долгих мучениях.
Фэй замерла. Она не представляла себе жизни с таким грузом на душе. Медленно, словно заклинание, женщина произнесла:
— Молю Господа Бога, чтобы мне никогда не выпадали подобные испытания.
С торжественным выражением на лице Сильвер подхватил:
— Я тоже молю Бога об этом.
Внезапно он дернулся, вскочил на ноги. Катушка спиннинга бешено крутилась, а где-то на середине реки раздался громкий всплеск.
— Что-то есть!
Фэй тоже вскочила. Затаив дыхание, она смотрела, как Сильвер вытягивает добычу. Вскоре с торжествующим видом он показал крупную форель, переливающуюся серебром и всеми цветами радуги в бледном свете дня.
Следуя традиции, Денис взвесил рыбину на безмене.
Другие сидевшие на берегу рыбаки с интересом наблюдали за этими манипуляциями. Затем Сильвер сунул форель в садок. Рыба, не предназначавшаяся для стола, сохранялась живой и могла быть выпущена назад в реку.
— Пора обедать, — заметил Денис, вымыв руки после возни с уловом. — Есть хочется?
— Вроде да, — призналась Фэй, удивляясь появившемуся аппетиту.
— Это все свежий воздух. Я быка бы проглотил.
— Надеюсь, вы его не прихватили с собой! Я лучше умру с голоду, но не стану разделывать рогатого.
Сильвер заулыбался во весь рот.
— Тоже верно. Однако не беспокойтесь, быка я не привез. Зато припас кое-что поприятнее. Думаю, вам понравится. Послушайте, оставайтесь здесь. Я мигом.
Сильвер исчез в направлении автостоянки у реки, где оставил свою машину. Вернулся он с плетеной корзиной для пикников и складным столиком, который тут же был поставлен на ровной площадке у берега. Вместо скатерти Денис накрыл столешницу клетчатым шотландским платком, разложил тарелки, ножи и вилки, поставил стаканы. Затем наступил черед корзины. Сильвер извлек из нее неимоверное количество еды — кусок французского паштета из крольчатины с грушами, куриные ножки, пирог с дичью, сыр, коробку со свежайшим салатом, бутылочку французского соуса, баночку клубники, которая в это время года стоила целое состояние.
Фэй застыла с раскрытым ртом.
— Это уже не пикник, а настоящее пиршество!
Все это изобилие Сильвер дополнил шампанским. Он раскупорил бутылку и неспешно разлил в стаканы.
Последовал тост.
— За нас двоих, чтобы наша жизнь была мирной и счастливой!
— За всех нас, — поправила с улыбкой Фэй и чокнулась с ним.
Он кивнул, соглашаясь.
