площадке.
Были опробованы и качели, и горки. Затем малыши уселись на скамью и принялись за свои лакомства. Ели с чувством, с толком. Временами останавливались, чтобы сравнить, у кого больше осталось.
— Ну и замарашки! — шутливо поморщился Джеральд, когда дети побежали бросать обертки в ближайшую урну.
Фэй обтерла им липкие от шоколада руки и губы, после чего малыши провели заключительные полчаса на качелях. Теперь можно было возвращаться к Дорин.
Внучата уселись в гостиной с альбомами для рисования, получив наказ не шуметь. А Фэй и Джеральд готовили на кухне обед. Меню состояло из жареной камбалы с паровым рисом и кукурузой, которую дети ели с восторгом, и тушеными овощами — по личному заказу Джеральда.
Дорин, должно быть, услышала шум, хотя все за столом затаились, как мыши. Она вошла, хромая, на кухню. Выглядела женщина гораздо лучше: видно, отдохнула. На щеках появился румянец.
— Хорошо поспала? — спросила Фэй и получила утвердительный ответ.
— Спала почти три часа. Спасибо тебе. Теперь чувствую себя почти по-человечески. Ничего нового нет?
— Я звонила в больницу полчаса назад. Мне сказали, что состояние Джона и Элен удовлетворительное. Сегодня в конце дня нам разрешат посетить их. Однако боюсь, детей нельзя брать с собой. Кроме того, посетителей пускают только по одному. Но Элен и Джон лежат в разных палатах, поэтому мы можем навестить их поочередно.
— А я позабочусь о детях, пока вы будете в больнице, — добавил Джеральд.
Дорин с признательностью взглянула на него:
— Вы просто чудо!
— Ну, еще бы, — согласилась Фэй с некоторой долей иронии, поймав смущенный взгляд мужчины.
Послеобеденные часы они провели у Дорин, а в пять женщины поехали в больницу. Джеральд взял детей на загородную прогулку. Матери договорились, что первый визит каждая совершит к своему «ребенку», а через десять минут поменяются местами.
Фэй, естественно, уже знала, как пострадал Джон, но вид его, тем не менее, привел ее в ужас: вокруг шеи белый воротник-повязка, плечи и грудная клетка в гипсовом панцире, одна рука прибинтована к груди.
Сын грустно смотрел на мать, приближавшуюся к койке.
— Привет, мама. Ты принесла мне винограду?
Фэй сумела засмеяться, хотя никогда в жизни не испытывала большей печали.
— Да, милый. — Она положила пакет с виноградом на столик у кровати и поцеловала сына. — Как ты себя чувствуешь?
— Надеюсь, лучше, чем выгляжу, — криво усмехнулся Джон. — Ты уже видела Элен?
— Нет еще. Сейчас у нее Дорин, потом мы с ней подменим друг друга.
Он, видимо, хотел кивнуть, но лишь поморщился от боли в шее.
— Ой-ой, я все забываю о вывихе. Боюсь, только через несколько месяцев смогу вернуться на работу.
— Пусть это тебя не заботит. Лежи спокойно и поправляйся. Дети по тебе скучают.
Она рассказывала о малышах, а Джон слушал и улыбался.
— Я беспокоился, как с ними справится Дорин. Ты же знаешь, бывают дни, когда она совсем не может ходить. Спасибо, что ты готова присмотреть за Роем и Фэй.
— Я счастлива, что они побудут со мной. Однако, сынок, мне придется забрать их в Мэйфорд. Домик Дорин слишком мал для всех нас, и, кроме того, у меня же работа. Боюсь, мне не удастся отсутствовать неделями подряд. Правда, Джеральд считает, что я могу заниматься делами только полдня. Поэтому подыщу хороший детский сад с утра, а вторую половину дня буду проводить с ребятишками дома. По воскресеньям станем приезжать к вам сюда. Сестра той палаты, где лежит Элен, говорила Дорин, что детям разрешат увидеть мать через несколько дней, когда ее здоровье окрепнет. А тебя они могут посетить уже завтра. Это их обрадует.
— А где они сейчас?
— С Джеральдом. На машине отправились на прогулку.
— Надо понимать, Джеральд приехал с тобой?
Фэй покраснела, как школьница, под любопытствующим взглядом сына, но в этот момент к ним присоединилась Дорин.
— Пора меняться, — сказала женщина так виновато, что возникло подозрение, не собирается ли она заплакать.
Фэй наклонилась, чтобы поцеловать сына.
— До завтра. И не беспокойся о детях. Они будут в полном порядке.
В палате, где находилась невестка, Фэй ожидало еще более страшное потрясение. Элен почти невозможно было узнать. Опухшее лицо покрыто ссадинами и порезами. Воспаленные язвочки остались в местах поражения кожи стеклом. Черты лица настолько исказились, что Фэй с трудом признала под этой маской прежнюю Элен. Грудная клетка пострадавшей была, как и у Джона, в гипсовых повязках, а над ранеными ногами одеяло вздымалось на высоком каркасе.
Бессильные слезы медленно катились по изувеченным щекам молодой женщины. Она увидела Фэй и распухшими губами с трудом выговорила едва различимое приветствие.
Фэй присела на кровать, взяла руку Элен, пытаясь улыбнуться.
— Здравствуй, Элен. Джон велел сказать, что любит тебя. Сестра в его палате сообщила, что он сможет позвонить тебе завтра, и вы перекинетесь парой слов. Минутку пообщаетесь. Он очень беспокоится за тебя и хочет удостовериться, что лечение идет как надо. Рой и Фэй тоже передают тебе приветы. Вскоре ты с ними сможешь увидеться.
Отвечать Элен была не в силах. Женщина лишь плакала молча, и Фэй едва не разрыдалась сама. Только теперь, повидав невестку, она осознала, как долго придется лечиться бедной Элен, пока та сможет вернуться к нормальной жизни.
— Детей заберу к себе. У меня им будет хорошо, — пообещала Фэй и заметила огонек благодарности в глазах невестки. — Я хочу, чтобы ты не беспокоилась о малышах, — добавила она, сочувствуя пострадавшей от всего сердца.
Не нужно было объяснять, как мучает молодую мать забота о детях вдобавок к физическим страданиям.
Никому не улыбается долгое расставание с малышами. Элен понимала, что пройдет много времени, прежде чем она сможет вернуться к своей семье и снова окружить детей материнской любовью.
Фэй и Джеральд задержались в Олтенрое еще на пару дней, ожидая, пока врач не сочтет Элен достаточно окрепшей для того, чтобы увидеть детей и выдержать эмоциональную встряску. С малышами пришлось предварительно поговорить, объясняя, как серьезно больна их мама и как хорошо нужно себя вести — не плакать, когда они ее увидят, иначе мамочка ужасно расстроится.
— Она уже может вернуться домой? — спросил Рой, и бабушки обменялись печальными взглядами: дети были еще малы, чтобы понять происходящее. Но Элен страстно хотела увидеть дочь и сына, и обе женщины решили пойти на риск.
Фэй зашла в палату вместе с внучатами, чтобы быть рядом, если Элен почувствует себя плохо, устанет.
На следующий день вместе с детьми Фэй и Джеральд двинулись домой. Ехали с частыми остановками, чтобы малыши могли размяться. Заглядывали в мелкие магазины у заправочных станций. Поили детей апельсиновым соком, лакомились любимыми пирожными с вишнями. Тем не менее, путешествие оказалось для детей скучным и изматывающим. До Мэйфорда было еще далеко, а их уже укачало на заднем сиденье джипа.
— Бедняжечки мои, — бормотала Фэй, оглядываясь на спящих, когда они подъезжали к городку. —
