- Ура! - закричала Оля и убежала, оставив бабушку в недоумении.
- Чего это она?
- Да так. Пари одно выиграла.
Тёща насупилась.
- Ты смотри там, ребёнка против родителя не настраивай.
- Разве это возможно? У меня вон тогда с Ириной подобный фокус не прокатил.
- А ты, значит, пытался?
- А то вы не знали. Коньяк-то хоть остался после этого обормота? - переменил он тему.
- Так он только на минуту и заходил.
- Как трогательно. Мог бы просто позвонить. Две копейки из автомата, а за трамвай — три. Расточительство. Ах, да! - Угрюмов в притворной догадке хлопнул себя по лбу. - Он же, наверное, зайцем ездит. Всё. Вопрос снят. Мы ужинать будем или ну его на фиг?
***
Угрюмов ненавидел ширпотреб. Правда, в слово это он вкладывал несколько большее значение, чем остальное человечество. Да, он не любил одеваться из магазина, панически боясь столкнуться на улице с кем-нибудь, одетым так же, как он. Но сверх того его душа противилась вообще всему, что являлось повторением. Он ходил домой из школы, выискивая на газонах новые тропинки. Здороваясь с товарищами, изобретал хитроумные выражения. Не слушал «Битлов», не гонял на мопеде, не носил длинных волос. Драку он всегда начинал сам и никогда, если его к этому вынуждали. Он мог стерпеть и плевок в лицо, и удар в челюсть, но не прощал, если его отодвигали в сторону, не брали в расчёт.
Он спорил с преподавателем на предмет диалектики, усомневая теоретические основы марксизма, и в спорах этих зачастую побеждал. Самым пакостным в мужской дружбе он считал слепую преданность и неспособность прощать за предательство. Но исповедовал он не великодушие, а умеренность и сдержанность в отношениях. Широкие колебания плохо влияют на прочность конструкции.
И даже своему криминальному ремеслу он научился самостоятельно, без посторонних подсказок. И стиль имел свой, «фирменный». Он не просто обчищал жертву, но вступал с ней в отношения. Мимолетные, но приятные для обоих. Иногда они выходили за пределы вагона и заканчивались рестораном, бурной ночью, поцелуем на прощанье. Ирина стала первой в длинном ряду этих побед, приведя к затянувшемуся на два года роману, но после развода Угрюмов старался долгосрочных обязательств избегать.
- Девушка, вы уронили кошелёк.
На вид ей лет двадцать. Род занятий — студентка. Вера в доброе и вечное ещё жива в её глазах. Она красива. И одинока. Что является вопиющим противоречием, которое необходимо срочно исправить.
- Вы мороженое любите?
В этом тоже заключается талант: точно определить с первого взгляда, сразу ли в койку или сначала в кабак. Детское кафе — это отдельный нюанс, означающий, что даже предложением ресторана её можно обидеть.
- Меня зовут Пётр.
- У! Так строго!
- Ну, не Петькой же представляться. А ваше имя?
- Тоня.
- Хм.
- Что означает это «хм»?
- Ассоциации. Помните Павку Корчагина? Его первую девушку звали так же.
- Вам нравятся фильмы про революцию? Это не модно.
- Что поделаешь? Отстал от жизни. У нас в экспедиции не было ни телевизора, ни даже радиоприемника.
Тоня заслонила смешинку ладонью.
- Так вы предпочитаете сливочное или крем-брюле?
- Любое, но в шоколаде и с коньяком.
Возможно, он ошибся, отнеся её к разряду недотрог.
Мороженое легло ровно, вопрос оставался только в том, куда двигаться дальше. Невский проспект — это всего лишь нейтральная полоса на границе между отказом и продолжением.
- Ты проводишь меня до общежития?
- Не сомневайся. Но мы разве торопимся?
- Зачётная неделя. Слышал про такую?
- В наше время мы старались всё делать вовремя и не накапливать хвостов.
- Ты такой старый?
- Нет, просто мир перешёл с рыси на галоп.
У дверей общаги Угрюмов не пытался её целовать или проситься в гости. Пусть дозреет. Но руку её многозначительно подержал в своей.
- Встретимся завтра? Или...
- Ой, не знаю, - задумалась она. - Слушай, у меня идея! Ты приходи к нам на репетицию.
- Ты разве в театральном учишься? - Угрюмов кивнул на официальную табличку общежития, из которой следовала, что Тоня скорее физик, чем лирик.
- Это для души. Называется СТЭМ.
- Хорошо. Моя роль — благодарный зритель?
- Тебе понравится. Обещаю. А после...
- Кино?
- Можно и кино.
- Договорились. Куда приходить?
Угрюмов не стал ловить такси, а поехал на автобусе, сознательно удлиняя маршрут — «дома» предаться размышлениям не дадут. Хотя, о чём тут рассуждать? Нужно выбросить её из головы, а взамен найти достойную старушку на неделю-другую.
Тоня, нарисованная его воображением, соглашалась с ним.
***
- Вы к кому?
Старенький вахтёр в стеклянной будочке не поленился выйти наружу и перегородить Угрюмову путь.
- На репетицию.
- Рановато что-то.
- Мне сказали: в три.
- Так перенесли ведь на час позже. Объявление было.
- Не знал. Подождать где можно?
- Да хоть здесь, - предложил вахтёр, но сразу же смягчился. - Хотя, в зале никого сейчас нет. Можете там.
- Спасибо.
- Дорогу знаете?
- Найду.
- По лестнице вверх и направо. Там сами увидите.
Угрюмов толкнул массивную дверь и очутился в кромешной тьме среди запахов погреба. Зажёг спичку и рассмотрел на стене выключатель. Одинокая тусклая лампочка осветила общие очертания помещения, скрывая детали. Где-то там впереди, чуть справа виднелась сцена, а с левой стороны простирался
