на спусковой крючок, держа автомат прямо перед собой.
Автоматная очередь… и с губ Тони срывается проклятье: кабинет пуст, а посреди стола, с портрета в толстой кожаной рамке, во весь рот улыбается Жозеф Бартоли. Пробив фотографию, пули врезаются в стену.
Побледневший Тони стоит неподвижно, совершенно ошеломленный. На каминной полке часы показывают без десяти двенадцать. Вдруг в тишине раздается телефонный звонок. Тони вздрагивает, резко разворачивается, направив автомат на аппарат.
Телефон продолжает звонить. Поколебавшись секунду, он берет трубку.
— Алло, — раздается звонкий голос Большого Джо. — Бобби, это ты?
Тони что-то невнятно бурчит.
— Можешь идти спать, — командует Джо. — Я вернусь завтра, к обеду. Есть одно дельце. Потом расскажу… Давай! Пока, Бобби…
Тони вешает трубку. Гнев застилает его глаза, руки дрожат, он нетвердой походкой возвращается к входной двери. Трудно удержаться, чтобы не зайти еще раз на кухню. Удар ногой по ребрам неподвижного Бульдога слегка облегчает душу.
И, только мчась на мотоцикле в Марсель, он вспоминает о другой стороне неудачи — операции-алиби Петральдо на черепичном заводе. Было бы слишком глупо, если…
В «Канарейке» Тони заказывает двойной виски и ждет. По лицу течет пот, взгляд не отрывается от часов, висящих над бутылками в окружении разноцветных флажков.
Вот и звонок. Хозяин снимает трубку, протягивает ее Тони: «Тебя!»
Тони проходит в кабинку. Голос Петральдо выдает скрытое волнение. На заводе все прошло как нельзя лучше, строго по расписанию, следы на сейфе четкие, фонарик на виду…
Еще немного, и Тони разбил бы трубку об стену. Но он должен сохранять хладнокровие. Пока еще не все потеряно.
— Слушай меня внимательно, Петральдо. С моей стороны все прошло не так гладко, как я хотел. Потом объясню… Поэтому ты должен вернуться туда и забрать фонарик и пуговицу… Я заплачу…
— Невозможно, Тони. Мне очень жаль, но ничего не выйдет. Я тут с девочкой и уже никуда не пойду.
— Ты что, не можешь ее оставить?
— Только не эту… Я тоже тебе потом объясню…
— Петральдо, черт возьми, ты даже себе не представляешь…
— Я не глупее других. Но говорю тебе, что не могу.
Тони умирает от желания обложить Петральдо, носейчас у него есть дела поважнее. Он допивает виски и возвращается к мотоциклу.
…Двадцать минут спустя он кладет мотоцикл на землю там, где еще совсем недавно лежал Петральдо. Кругом так же безлюдно и тихо.
Вот и вторые ворота. Через полминуты Тони оказывается на другой стороне. Здание… открытое окно с вырезанным куском стекла. Он знал, что Петральдо не подведет.
Первая комната с широко открытой дверью, вторая комната, сейф…
Тони бросается к фонарику. Водя лучом по полу, легко находит пуговицу. Спасен!.. Вокруг замка сталь сейфа заметно покорежена. Молодец, Петральдо! Тони уже простил ему внезапную измену.
Ну, а теперь обратно.
Переступив порог первой комнаты, Тони вдруг замечает за столиком дежурного неподвижное тело. В три прыжка он пересекает комнату и склоняется над трупом. На человеке форма с блестящими пуговицами, фуражка с гербовым значком. Это — ночной сторож.
Господи! Этот болван Петральдо не посмел признаться ему по телефону. Теперь-то Тони ясно, почему он отказался возвращаться. Хорошо, что сам Тони не стал медлить. Иначе ему конец! Здесь уже совсем другой тариф, а не тот, про который говорил Профессор…
Тони не успел подойти к окну, как сильные руки схватили его и бросили на пол. На запястьях защелкнулись наручники.
Он узнает комиссара полиции Пуссага, а также инспекторов, чьих имен не помнит. Не церемонясь, его грубо ставят на ноги. Пуссаг вытирает пот со лба.
— Ну что же, дети мои, кажется, мы вовремя.
Тони чувствует, как земля уходит у него из-под ног.
— Вас что, предупредили?
— Да, анонимный звонок, — любезно отвечает комиссар. — У тебя ведь есть не только друзья, Тони!
Марина ставит бутылку шампанского и садится на ручку кресла, в котором развалился Жозеф Бартоли. Они поднимают бокалы.
— За ваше здоровье, ребята!
Петральдо и Бобби Бульдог с перевязанной головой тоже поднимают бокалы.
— За вас!
Большой Джо притягивает Марину к себе, подносит к ее губам свой стакан и звонко смеется.
— Видишь, Тони был прав… Выбора не было. Или он, или я!
Обман
Половина седьмого утра. «Голубой экспресс» прибывает в Тулон. Среди прибывших пассажиров выделяется здоровенный плечистый детина с живым лицом и твердым взглядом. Ступив на перрон, он нетерпеливо оглядывается в поисках встречающих. Он кажется удивленным, расстроенным, а может, взбешенным. Мгновение поколебавшись, он направляется в кафе и просит у бармена разрешения позвонить.
Проходит довольно много времени, прежде чем отвечают на его вызов. Человек заметно нервничает. В тесной кабинке он похож на дикого зверя в клетке. Но вот на другом конце снимают трубку.
— Ну наконец-то! — восклицает детина. — Конечно же это я, Пьерр… А кого ты ожидал услышать?.. На вокзале, естественно… Что?
От бешенства Пьеро задыхается.
— Черт возьми! Зная, что нас сегодня ждет, ты мог бы лечь спать и пораньше! Ладно-ладно… Все готово?.. М-да! С гаражом я все уладил… Что?.. Да нет, не беспокойся. Говорю тебе, все пройдет, как надо… Ну, до вечера… И постарайся не опоздать… Привет!
Пьеро вешает трубку, в раздумье закуривает сигарету. Он улыбается уголками рта, хотя взгляд остается таким же жестким, опасным…
Три часа дня.
— Номер 526! — выкрикивает кассир банка «Тулонский кредит».
Двое направляются к кассе. Первый протягивает кассиру руку.
— Все в порядке?
— Нормально! Стараемся!
Кассир рассматривает чек, который передал ему коллега из отдела контроля, и спрашивает:
— Все, как обычно, мсье Мутрэ?
— Да… шестьдесят по пятьсот, шестьдесят по сто и восемьдесят по пятьдесят…
Кассир выкладывает на стол пачки банкнот, бормоча:
— Шестьдесят по пятьсот… Шестьдесят по сто…
Мутрэ, здоровенный малый сорока с лишним лет, неспеша укладывает деньги в кожаный портфель. Его спутник, плотный, невысокий человек, не проявляет к операции ни малейшего интереса. Заложив руку в карман, он внимательно осматривает окружающих. Зовут его Филлол. Как и Мутрэ, он работает в типографии Легаю. Но раз в месяц волей-неволей превращается в телохранителя. И весьма тщательно
