многофункционального стыковочного отсека. На высоте около километра на борт была подана команда. Аналог выполнил полубочку и вверх днищем устремился к Земле. Автоматика среагировала мгновенно. Резкими ударами двигателей ориентации корабль перевернуло в нормальное положение. Вышибая панели створок грузового отсека, капсула стартовала вверх под углом в 45 на высоту, достаточную для открытия парашюта. Сидящий в кресле командира "Иван Иванович" совершил жестковатую, но приемлемую посадку. С неработающими ТРД, с нарушенной центровкой, с развороченной работой САС кормой, аналог продолжал бороться. Уцелевший БЦВК работал и щитками, и остатками топлива в ДУ ориентации. Перед самой землей аппарат дернул носом вверх и пропахал днищем степь, подняв тучу пыли. Подбежавшие от вертолета испытатели остолбенели. Корабль лежал на брюхе. Носовой бак был частично смят, левое крыло пошло трещинами. Из разнесенной ТТРД САС кормы ползла пена от огнетушителей. Но форма корабля осталась вполне узнаваемой.
Расшифровка черных ящиков показала, что будь в аналоге экипаж - он имел бы существенные шансы на спасение. Отстыковав крылья (и естественно, обезвредив все, что подлежало обезвреживанию), аналог вместе с СА загрузили в "Антей" и отправили в Монино, где для столь примечательного экспоната был возведен отдельный ангар.
Первый космический старт советского челнока состоялся в январе 83-го. О старте объявили заранее, и ЦТ за 2 дня до назначенной даты показало СК "Н-23", установленную на него ракету с многоразовыми боковухами и возвышающийся на месте 3 ступени космический самолет.
Однако случился небольшой конфуз - перед самым стартом не отошла одна из ферм башни обслуживания. Запуск перенесли на две недели.
Вторая попытка прошла как-то буднично. Показали старт и автоматическое приземление ускорителей. Впрочем, их показывали уже не в первый раз - но все равно было красиво. Через 4 часа показали полет возвращающегося "Бурана" и его посадку. Толстенький самолетик проигрывал ускорителям в изяществе и зрителей даже немного разочаровал. Но собственно, все было нормально. Работают люди. Молодцы.
Как водится, экономисты начали считать. При старте нашего челнока терялась вторая ступень - баки и 2 "НК-33". Блоки первой ступени, сам челнок и стартовый комплекс нуждались в техобслуживании и частичной переборке. Ну да, "цена билета" выходила чуть поменьше - грубо, вместо 5 миллионов рублей за место - "для своих" - получалось чуть больше трех.
Использовать челнок для вывода на орбиту ПН, что составляло одну из основных задач Шаттла, смысла не имело. Даже в беспилотном режиме он тащил едва 10 тонн, а цена полета - около16 миллионов - более чем вдвое превышала цену пуска аналогичной по грузоподъемности "Н- 21". А вот возвращать сверху всякие полезности или не совсем (или не всем) полезности было крайне важно.
В том же году советская ядерная космонавтика оправлялась от прошлогоднего фиаско, когда осколки "Топаза" отработавшего спутника радиоразведки рухнули на Канаду. Были добавлены дублирующие предохранительные системы - и в феврале 93-го на орбиту вышел "Топаз- 2", имевший электрическую мощность 50 киловатт и ресурс работы 400 суток. Эффективность системы "Легенда" - морской радиоразведки - значительно выросла.
Следующий "Топаз" служил энергоустановкой ядерного буксира. 10-тонный аппарат был выведен водородной "Семеркой" на орбиту высотой 400 километров. В его составе был комплекс баков с 4 тоннами АТ/НДМГ в качестве полезной нагрузки, самого реактора, батареи электрореактивных двигателей и 4 тонн рабочего тела - ксенон-криптоновой смеси. Полеты с малой тягой - занятие медитативное. До орбиты ИСЛ танкер добирался год. К этому времени его и еще 11 аналогичных аппаратов (по одному в месяц, 6 запитывались от реакторов, 6 - от пленочных солнечных батарей по 250 квадратных метров) ожидал "Салют-6" - жилой модуль с пристыкованым хранилищем топлива емкостью 30 тонн, добравшихся до целевой орбиты значительно быстрее, хотя и ценой применения трех "паровозов". Перелив топливо в баки станции, танкер ушел на гелиоцентрическую орбиту - ресурс реактора подходил к концу, а гадить в месте будущей активной деятельности не хотелось. После прибытия трех первых танкеров до станции "своим ходом" добрался многоразовый лунник-"кран" с подвешенной кабиной экипажа. Одиннадцать с небольшим тонн топлива было перекачано в баки "Хиуса" (длинноногий аппарат напоминал космолет из "Страны багровых туч") - и многоразовый лунник совершил первую посадку. Самоходная кабина отцепилась от захватов и совершила "круг почета" по лунной равнине, после чего была подхвачена "краном" и возвращена к станции. Следующие три танкера перекачали топливо в баки "крана" - а конвейер продолжал работать. Новые танкеры запускались уже только на "солнечной" тяге - это было намного дешевле. После повторной заправки "Хиуса" на станцию на проверенном "Союзе" прибыл экипаж - два советских космонавта, француз и немец. Обследование "крана" показало отличное техническое состояние. В августе 84-го после длительного перерыва космонавты Советского Союза, Франции и ГДР вернулись на Луну. Посадку совершили на Базе Третьякова. Постояли перед могилой, дали залп из трех припасенных ракетниц. Демонтировали кой-какие элементы конструкции базы. За прошедшие годы трещинами пошел весь объем станции, поведение материалов в экстремальных лунных условиях представляло немалый интерес. Особенно в разрезе планов следующего года. Взлетели и состыковались нормально. Повторный осмотр "крана" неисправностей не выявил, БЦВК диагноз "здоров" подтвердил.
Ко времени второй экспедиции подогнали запасной "кран", "внеплановый" буксир притащил еще один реактор на таком же, как у кабины экипажа, луноходном шасси. Этот был предназначен для трехгодичной работы. Вместо эмиссионной рубашки реактор использовал двигатель Стирлинга и хотя давал всего 20 киловатт - для лунной ночи это было в самый раз.
Новую "бочку" положили в 2 километрах от старой базы. Внешне она напоминала старую - но конструкция ее была изменена радикально. Прилунившийся рядом экипаж первым же делом натянул над базой теплоизолирующий полог. Кран ушел вверх и вернулся с реактором. Его отогнали за группу скал, проложили и пометили вешками кабель. К лунному вечеру реактор был запущен. База была восстановлена.
Снабжение топливом для посадочно-взлетных операций осуществлялось "медленным и печальным" - однако относительно дешевым - солнечно- электрореактивным методом. А вот таскать таким образом оборудование было не с руки - терялся темп программы. Посему в декабре 84-го польский скрепер отправили к Луне на долгожданном ядерном РД-410. Нагретый в реакторе водород выбрасывался со скоростью 9 километров в секунду, что позволило из 28 тонн на низкой орбите довезти "до места" и сам 4-тонный "лунный трактор", и 11200 кило топлива, необходимых для его доставки. Реактор также увели на гелиоцентрическую орбиту. Дороговато, но главным было отработать технологию. В течение 85 года стартовало еще три "четыреста десятых". Второй взорвался на активном участке, вызвав волну протестов "Зеленых". То, что все обломки либо остались на высокой орбите, либо рассеялись в атмосфере, не повлияв на радиационный фон, во внимание ими не принималось.
Третий, усовершенствованный, отлетал как надо.
Более мощный ЯРД РД-600 отработал программу наземных испытаний. На околоземной орбите начался монтаж марсианского экспедиционного комплекса. Программа 86 года высадку людей не предусматривала. Планировалось сбросить два автоматических посадочных аппарата с грунтозаборными устройствами и взлетными ракетами. Капсулы с грунтом экипаж должен был подобрать на орбите. Жилым модулем служил аналог лунных орбитальных станций, вылизанный за прошедшее десятилетие до мелочей. Полуторагодовой полет Джанибекова и Полякова позволил медикам дать отмашку. Для возвращения использовался тот же "Союз". Посадка с подлетной траектории в более жестких, чем при возврате от Луны, условиях требовала усиления теплозащиты. Что и было сделано. Для торможения у Марса и старта к Земле использовался разгонный блок на перекиси и пентаборане. Гадость та еще, но при отработке малых спутников (читай - ракет "космос-космос") работать с ней все- таки научились. Эта же гадость использовалось и во взлетных ракетах. Массу одного спускаемого аппарата удалось сократить до 4 тонн, взлетной ракеты - до 2. В принципе, можно было бы обойтись автоматом - однако испытание межпланетного корабля было одной из задач экспедиции.
К концу апреля 86-го экспедиционный советско-французский комплекс был собран. Его масса составила 90 тонн. Оставалось провести финальные тесты, заменить экипаж с технического на полетный и принять ядерный разгонник с 50 тоннами жидкого водорода для разгона к Марсу.
Однако 26 апреля рванул Чернобыль. Вывод на орбиту реактора, да еще и после недавнего взрыва РД-410, стал немыслимым. Если в СССР и были горячие головы, то французы возражали радикально. Экспедиция была отменена. Корабль законсервирован.
Однако сдаваться и гробить проект никто не собирался.
