крыше…
Когда он выскочил наружу, курсанты грузились в джамперы с хорошо знакомой эмблемой на борту — Орион со щитом и палицей. Чуть в сторонке стояла машина, на которой помимо эмблемы Корпуса, имелась надпись «ГК. Ледовый рай». Это был штабной джампер родного лагеря
Судя по всему, незнакомка была курсанткой «Ледового рая». И, глядя, как, прижав к груди курсантский чемоданчик, она поднимается по ступенькам в салон, Кирилл опять и на этот раз до безысходности в душе пожалел, что он теперь безмундирник.
А потом его сердце возликовало, потому что метелка оглянулась. Взгляд девицы наверняка искал его, но тут ее подтолкнули вперед, и она скрылась внутри джампера.
Злобы в душе больше не было. И Кирилл не удивлялся своей поездке сюда. Он был уверен: судьба привела его в космопорт для того, чтобы он встретил эту девушку.
29
В холле «Сидонии» было привычно тихо, так, что сразу становилось ясно: живут здесь люди очень занятые — не какие-нибудь боевые туристики, только и думающие о том, как бы запудрить мозги смазливой туристочке. При условии, конечно, что и тот, и другая прибыли на Марс без своей второй половины. Впрочем, у любви, как у войны, — свои законы, не предусмотренные Уголовным и Гражданским кодексами. И своя вторая половина, в случае чего, тоже никому не указ…
Наверное, эти законы и гнали сейчас Кирилла, позабывшего обо всем остальном на свете, к шеридану. Перед глазами его по-прежнему стояла давешняя курсантка и вроде бы равнодушный взгляд, которым она окинула ошалело пялящегося на нее обрезка… Нет, все было совсем не так — в этом взгляде таилось нечто, отличное от обычного равнодушия, нечто, заставляющее сердце Кирилла то и дело проваливаться в гравитационную яму, а кровь, напротив, приливать к щекам.
Кто же она, эта метелка?
Ответ найти просто.
Надо всего-навсего проникнуть в сетевые ресурсы «Ледового рая». И просмотреть базу вновь приписанных. Собственно, даже не всю базу, а только женский контингент.
Кирилл ворвался в свой номер, как группа захвата в офис наркоторговца. Сунулся к шеридану. И осадил себя на всем скаку.
Сердце продолжало трепетать, но безумство умерло.
«Стопаньки, паренек! — сказал он себе. — Не нарывайся на ржавые пистоны! Во-первых, новеньких могли еще и не зарегистрировать. А во-вторых, ломануть сетевые ресурсы учебного лагеря ГК — это не просмотреть банковский счет какого-нибудь Милана П. Гмулечека. Это даже не забраться в сектора Института вторичных моделей. Тут безо всякой интуиции ясно — это чревато такими ответными действиями, что откроется прямая дорога на кладбище. А главное — есть другой путь, простой, как десантная баржа».
Кирилл подключился к шеридану и вошел в сетевые ресурсы космопорта Офир. Список пассажиров трансплана «Райская Птица» находился в открытом доступе. Потребовалось всего-навсего сделать выборку пассажирок и просмотреть сто тридцать семь неинтересных женских лиц. Потому что сто тридцать восьмой была она. Светлана Чудинова, девчонка девятнадцати лет, выпускница средней школы, уроженка Юкковской волости Северо-Западной губернии Российской Федерации.
— Светлана Чудинова, — пролепетал Кирилл. Словно попробовал имя на вкус. — Свет-ла-на Чу-ди-но- ва…
Теперь дело за малым — добиться встречи. Можно, разумеется, покараулить в ближайшее воскресенье возле КПП «Ледового рая». Но тут есть две капитальных заморочки. Во-первых, уважающая себя метелка гулять с неизвестным типом не пойдет. Тем более что у нее наверняка уже есть воздыхатели. Не может не быть… А во-вторых, для только что прибывших в лагерь курсантов всегда устраивается двухнедельный карантин — за Периметр ни ногой.
И потому Кирилл приуныл.
Доктор Айболит советовал в случае, если на тебя нападает тоска, начинать строить планы на будущее. Чем фантастичнее, тем лучше…
И Кирилл взялся за строительство. Впереди его ждала великая судьба. И даже не судьба, а Судьба. С большой буквы… В конце концов, что представляет собой Галактический Корпус? Прибежище для тех, кто больше ни на что не годен, кроме как из бластера палить! Денег на этом много не заработаешь, ибо конкурентов как собак нерезаных. Хороших же хакеров днем с огнем не найдешь. Такие выражения в подобных случаях использует Спиря… А те, кого днем с огнем не найдешь, как правило, рано или поздно становятся богатыми. Надо только башню в целости сохранить. То есть почти как в Галактическом Корпусе, но там сохранить башню — вовсе не значит «стать богатым». Чтобы разбогатеть там, надо выбиться в генералы. Или хотя бы в полковники…
Прозвучали первые такты модной песенки «Пристукни ксена». Это был сигнал вызова.
У безмундирников именно так и принято. Это в лагере начальство появляется перед тобой без предупреждения. Единственные помещения, где работает блокировка, — туалеты и душевые. Правда, ходили слухи, что капралы пытались поставить видеокамеры и в душевые, чтобы понаблюдать вечерком, как обрезки и метелки обхаживают друг друга на предмет стыковки. И даже поставили. Однако, поскольку камеры эти ставили курсанты, отбывающие наряд вне очереди, то всем ниже прапора тут же становилось известно, в какие душевые кабины парами не заходить. А потом кто-то стукнул Лёду, и камеры поснимали вообще, хотя до настоящего разбирательства дело так и не дошло. Так, переместили кого-то с одной должности на другую, на этом все и затихло…
— Слушаю, — отозвался Кирилл.
— Связи просит прапорщик Оженков, — сказал персонкодер, — тренировочный лагерь N 4 Галактического Корпуса.
«Ого! — подумал Кирилл. — Что-то случилось!»
Если бы связи просило Его дерьмочество, Кирилл бы, конечно, поартачился, но прапор — лицо подневольное.
— Согласен! Комнату не показывать. Только мое лицо!
Во вспыхнувшем через мгновение видеопласте тоже было видно только лицо. Разумеется, за прошедшие дни прапор не изменился. Разве лишь выражение на физиономии было излишне официальным.
— Здравствуйте, Кентаринов!
— Здравствуйте, господин прапорщик! — У Кирилла вдруг заколотилось сердце.
Не Судьба ли пожаловала в гости? Та самая, о которой он думал несколько минут назад… С большими деньгами…
— Как живете, Кентаринов?
— Нормально живу, господин прапорщик.
— Работаете?
— Развлекаюсь…
Физиономия Оженкова чуть скривилась, официальность переплавилась в сочувствие.
— Понимаю… Мы должны извиниться перед вами, Кентаринов.
— Чего-чего?
Реплика была идиотской до невозможности, но слова вырвались сами собой: слишком редко перед приютским крысенышем извинялись те, кто находился выше по социальной лестнице. А уж офицеры «Ледового рая» и вовсе извиняться не умели!…
— Прими извинения от руководителей лагеря, сынок, — проговорил Оженков уже неофициальным тоном. — Тебя отчислили из курсантов незаконным образом. Виновные наказаны. Если пожелаешь, можешь вернуться в Галактический Корпус.
У Кирилла отвисла челюсть.
— Э-э… — сказал он. — Я-я… Э-э-э…
И закрыл рот.
— Понимаю, — Оженков даже не улыбнулся. — Намерен подумать. У тебя есть на это весь сегодняшний день. Больше мы ждать не сможем, извини. Твоя рота выходит на стадию выпуска. Пропуск на ка-пэ-пэ ждет тебя до двадцати одного часа местного времени, до вечерней поверки. Все, я отключаюсь.
