Подожди, я возьму дневник и запишу номер палатки… — Не сумев дотянуться до письменного стола, Кэт чиркнула синими чернилами на оказавшейся рядом мужской ладони: «С32».
Отдернув руку, Мартин посмотрел сначала на синий след ее неожиданного озорства, потом бросил лукавый взгляд на Кэти-Линн. Она сжалась в кресле, не зная, что предпримет Бэрк. Тот обошел вокруг стола и остановился у нее за спиной.
Кэти уперлась коленями в ящик стола и попыталась развернуться. Заранее предугадав этот маневр, Бэрк подставил ногу под колесико кресла.
— Конечно, я с удовольствием прилечу и встречусь с тобой и папой, — запинаясь промолвила Кэт, обеспокоенная тем, что Мартин исчез из поля ее зрения. — Когда? Пока не знаю… Может быть, на следующей неделе? — Мартин наклонился над креслом и стал вынимать из ее прически шпильки. Она протестующе замахала рукой, словно отбиваясь от тучи насекомых, а; потом опустила руку на голову, пытаясь спасти прическу. — Прекрати!
— Что прекратить, дорогая? — послышался из трубки голос матери.
— Извини, мама, просто у меня, над головой летает назойливая муха…
Ладони Мартина легли ей на плечи и скользнули к пуговицам блузки. Она заерзала и согнулась, стараясь уберечь от неожиданного вторжения грудь.
— Мама, точную дату пока сообщить не могу. С делами?… Сложно…
— А будет еще сложнее, — прошептал у нее над ухом Мартин.
Не успела она моргнуть глазом, как две верхних пуговицы были расстегнуты и под блузкой обнаружился бледно-розовый шелк лифчика. Мужские пальцы двинулись ниже, готовые расстегнуть блузку сверху донизу. У нее было три варианта: положить трубку и остановить его, отпустить волосы и опять-таки остановить его, или не делать ничего.
— Мама, подожди минутку, звонят по внутреннему телефону… — сказала она в трубку и сердито обернулась к неспокойному гостю, делая энергичные попытки привести в порядок свою одежду. — Перестаньте немедленно! Когда вы предложили перекусить в моем кабинете, я никак не предполагала, что я тоже в меню.
— Разве вы не хотите есть? — разыграл искреннее недоумение Мартин.
— Я очень хочу есть, но мне звонят родители, и это неподходящий момент валять дурака.
Мартин послушно отошел к книжной полке и принялся внимательно изучать кожаные переплеты.
— А когда будет подходящий момент? На следующей неделе состоится пожар, и никто не знает, как после этого сложится наша жизнь… Я люблю тебя, — внезапно сказал он.
— Любишь? — ошеломленно произнесла Кэти-Линн.
— Я сам не предполагал, насколько сильна моя любовь, пока не увидел, что пикетчики готовы были разорвать тебя в клочья. И тут я понял, что ты мне дороже, чем они. Я бы стер в порошок каждого, кто посмел бы тронуть тебя пальцем.
Она схватила трубку.
— Извини, дорогая, мне надо бежать. Какая-то важная шишка ждет встречи. Передай привет папе. Я позвоню на следующей неделе. — Кэти-Линн медленно положила трубку на рычаг. Сердце колотилось, она не знала, что сказать, что делать, как себя вести дальше. — Ты помнишь, что я была замужем и что муж и дочь погибли в авиакатастрофе?
— Помню. Мне очень жаль… — В его глазах действительно светилось сочувствие.
— Но это не все, — прервала его Кэт. — Ты помнишь Блейна?
Мартин уселся на край письменного стола.
— Да, а что?
— Однажды вечером он был вдребезги пьян и попытался изнасиловать меня.
— Попытка была удачной?
— Нет… Мне удалось отбиться от него и убежать.
— Это, наверное, был нелегкий удар для тебя… Мне очень жаль, — повторил ту же фразу Мартин. — Не знаю, что и сказать.
— Ничего не нужно говорить. Я только хотела, чтобы ты знал, почему временами я веду себя глупо, а временами дрожу от страха.
Мартин наклонился и поцеловал трепещущие веки увлажненных женских глаз.
— Я никогда не испугаю и не обижу тебя. Ты единственная женщина, встретившаяся на моем пути, которую мне хочется защищать, беречь и любить. Любить до конца своих дней.
Сердце Кэти-Линн бешено колотилось.
— Я тоже люблю тебя, но ты заслуживаешь лучшей участи. Ты должен жениться на молоденькой дочке фермера, которая будет тебе хорошей супругой и родит прекрасных сыновей, а не на женщине, цепенеющей от страха потерять любимого человека. Тебе нужна женщина, которая умеет выражать свое желание, а не холодная, безжизненная рыба.
— Ты вовсе не холодная и безжизненная! — возмутился Мартин. — Кто тебе сказал такую чушь?
— Часть моей души мертва. Я чувствую внутри себя этот мертвенный холод, — попыталась объяснить она. — Когда ты прикасаешься ко мне, я ужасно хочу тебя. Но что мне делать самой — не знаю. Как выразить свою любовь, свое желание — тоже не знаю. Единственное, на что я способна, это лечь навзничь и позволить любимому мужчине делать все, что он захочет.
— Так вот почему ты не умеешь слушать собственное тело? Ты просто не знаешь себе истинную цену… Теперь мне многое понятно. — Мартин взял ее за плечи и поднял из кресла. — Ты прекраснее утренней зари, умнее любого профессора и желаннее греческой богини. Поверь в себя, дорогая! Ты нуждаешься в лечении и, если очень постараешься, сумеешь обрести здоровье.
— Я хочу снова стать женщиной, — будто жалуясь, промолвила она. — Хочу любить тебя… Не желаю чувствовать внутри себя холод в момент, когда любимый прикасается к моему телу.
Кэти поднялась на цыпочки и подставила ему губы. Мартин наклонился и поцеловал ее. Было приятно. Чего бы это ни стоило, она освоит тонкую науку любви… Тем более когда рядом такой учитель!
— Верь мне, — шептал тот ласково и ободряюще.
Это единственный мужчина на свете, заботам которого она хочет и может ввериться. В нем гарантия ее будущего счастья. Не надо загонять болезнь внутрь, и теперь, когда отпала необходимость скрывать свою горькую правду, она, Кэти-Линн, уже на пути к выздоровлению. Хватит с нее кошмаров и бессонниц!
Мартин оторвался от ее губ.
— Посмотри на меня. Я — тот мужчина, который любит тебя и хочет предельной близости с тобой.
Когда Мартин вдруг стал медленно снимать джинсовую куртку и стащил через голову хлопчатобумажную майку, обнажив прекрасной лепки скульптурный торс, Кэт потеряла дар речи. Участился пульс. Сейчас что-то очень важное может произойти здесь, в ее собственном кабинете. Уйдут навсегда мерзкие, грязные воспоминания о Блейне, растает непереносимая боль утраты и начнется новая жизнь…
— Прикоснись ко мне, — мягко распорядился ее повелитель. — Положи руки на грудь, в которой бьется любящее тебя сердце.
Она медленно подняла руки и начала робко водить ладонями вокруг его сосков. Чувствуя замешательство женщины, Мартин схватил ее запястья.
Если хочешь, чтобы это помогло, действуй смелее.
— Да. Сейчас… — пообещала Кэт. Чувствуя пробуждающееся любопытство, она потерла его соски кончиками пальцев. — Мне всегда хотелось знать, реагирует ли на это мужчина… то есть ты, — поправилась она, — так же, как женщины.
Не успел Мартин вымолвить слово, как она почувствовала, что соски затвердели, отвечая на ее ласки. Кэти прильнула к его груди, и ее щеки вспыхнули от прикосновения к курчавым черным волосам.
— А теперь поцелуй меня, — сказал Мартин.
Кэти-Линн подставила ему губы.
