экзотическое удовольствие.
По небу вот уже полчаса ходили низкие, готовые пролиться дождем, тяжелые тучи. Однако надо ж было так случиться, что первая гроза разразилась именно тогда, когда Кальтер собрался плюнуть на все и тихой сапой скрыться из наемничьего вертепа. Блеснула молния, и следом за ней шарахнул оглушительный раскат грома, настолько близкий, что в домике задребезжали немногие уцелевшие стекла. Порыв ветра сквозняком ворвался в помещение и выплеснул в лицо майору причудливую смесь
Если бы не вновь напомнивший о себе
Сверкнувшая за окном молния предупредила майора о начале грозы, и потому грянувший затем гром не стал для него неожиданным. Но спящую тревожным сном девочку грозовой раскат перепугал довольно сильно. Она моментально проснулась, рывком сбросила с себя плед и тут же забилась в уголок дивана, обхватив колени и задрожав еще пуще прежнего. А вот закричала она уже после того, как заметила стоящего на пороге Кальтера. Его инстинкты вмиг вынудили взять на мушку заметавшуюся цель, что, разумеется, отнюдь не поспособствовало успокоению насмерть перепуганного ребенка. Девочка кричала пронзительно, испытывая сейчас настоящий смертельный ужас, а интрудер продолжал смотреть на нее через винтовочный прицел, даже не думая опускать оружие…
«Кричи, Хабиб Ибн Зухайр! – раздался в голове майора мерзкий, злорадно шипящий голос. Или Кальтеру это всего-навсего послышалось в шорохе начинающегося за окнами дождя? – Кричи громко! Пусть человек без прошлого наконец-то тебя услышит!.. Громче, Хабиб!.. Еще громче!..»
Интрудер мотнул головой, и слуховая галлюцинация сразу пропала. И было бы совсем хорошо, если бы вместе с этим заткнулась противно визжащая девчонка. Но, в отличие от призрачного голоса, невесть откуда знающего давно забытое Кальтером имя, майор понятия не имел, как заставить умолкнуть маленькую крикунью. Хотя нет, по крайней мере один такой способ он знал. И учитывая то, что поблизости находились враги, применение радикальных успокоительных мер было полностью оправдано. Вот только…
…Вот только те слова, что прозвучали пять секунд назад в голове «мизантропа» и смысл которых дошел до него лишь сейчас… Нет, шум дождя здесь был ни при чем. Один призрак из недавнего прошлого напоминал Кальтеру о другом призраке из прошлого, на сей раз куда более отдаленного. А всему виной оказался именно этот детский крик, который хоть и не походил на крик Хабиба, но был исполнен не меньшего отчаяния и страха…
Хотя стоп! Откуда вообще у Кальтера могло возникнуть в мыслях это сравнение? Хабиб Ибн Зухайр, а также его отец и старший брат уже десять лет были мертвы, и сегодня интрудер не помнил даже их лиц, а уж тем паче голосов. Его память не содержала ничего лишнего – зачем хранить в ней балласт из ненужных воспоминаний, от которых нет и не будет никакого проку?.. Но вот ведь какая штука: Кальтер точно знал, что призрачный голос в его голове ошибается – Хабиб кричал совершенно не так…
Призраки из прошлого, живущие в голове человека без прошлого? Сколько же их обитает там на самом деле? Сотня? Тысяча? Легион? Поди сегодня разберись…
Кальтер мог раз и навсегда прекратить крик девчонки одним движением указательного пальца, лежащего на спусковом крючке «ВМК». Но, несмотря на это, майор предпочел гораздо менее практичный для него вариант.
– Заткнись! – жестким, но спокойным голосом приказал интрудер испуганному подростку. После чего опустил винтовку и встал так, чтобы видеть в окно подступы к зданию и входную дверь. – Слышишь? Хватит орать! Молчать, тебе говорят!
Каждый раз, как только Кальтер обращался к девочке, та вздрагивала и ежилась, будто от удара, но в конце концов все же перестала голосить, вновь перейдя на надрывные всхлипывания. Майор даже удивился, как ему – полному профану в детской психологии – удалось вот так легко унять истерику ребенка. Но, присмотревшись к зареванным глазам девочки, догадался, что она плачет без остановки как минимум несколько часов и потому измучена настолько, что на долгий крик у нее элементарно не хватило сил.
– Так-то лучше, – смягчив тон, подытожил Кальтер, попеременно глядя то на девочку, то на улицу, где уже вовсю бушевал ливень. Молнии продолжали сверкать, но теперь гром гремел вдалеке и не вынуждал больше вздрагивать и без того трясущуюся, будто осиновый лист, девочку. А она, обхватив дрожащими руками прижатые к груди коленки, хлопала покрасневшими от слез глазами и вроде бы понемногу прекращала плакать. А может, и нет – откуда опять-таки майору было это знать? Собственно говоря, он и видел сейчас только эти большие испуганные глаза. Отчетливо рассмотреть сжавшегося в уголке дивана ребенка было попросту невозможно. Кроме, пожалуй, его одежды: сшитый явно по фигуре, серый, с металлическим отливом, приталенный комбинезон с синими клиньями-вставками и непонятными шевронами на рукавах. Надень девочка на голову мотоциклетный шлем, сразу стала бы похожа на маленькую мотогонщицу. Странноватый наряд для Зоны, сказать по правде. Но не настолько странный, как его хозяйка, это точно.
– Где твоя охрана? – стараясь говорить четко и ясно, спросил Кальтер. Уж коли девочка послушалась его предыдущего приказа, значит, несмотря на испуг, она была вменяемой и понимала, о чем с ней разговаривают. Однако отвечать не торопилась, и интрудеру пришлось повторить вопрос: – Я спрашиваю, где твоя охрана?
– Охрана? – шмыгнув носом, едва слышно переспросила допрашиваемая. – Я не… не… – Очередное всхлипывание. – Не понимаю…
– Охрана! – вновь переходя на грубый тон, уточнил майор. – Те люди, которые тебя сюда привели! Сколько их было?
– Ни… Никто не привел… – проскулила девочка. Кальтер прикинул, что на вид ей лет двенадцать- тринадцать. Еще год-другой, и станет девушкой. Если доживет, конечно, – делать в Зоне столь долгосрочные прогнозы нельзя, а для невесть как очутившегося здесь подростка и подавно. – Я са… са… сама пришла. Ночью… Тут больше ни… ни… никого нет…
– Не ври! – еще пуще сострожился «мизантроп». Но то, что ребенок адекватно отвечает на вопросы и больше не паникует, Кальтера все же обнадежило. – Одна, ночью, по Зоне?! Не верю! Кто еще здесь с тобой?! Кто принес воду?! Признавайся, живо!
– Я не знаю… – Девчонка втянула голову в плечи и теперь боялась даже взглянуть на рассерженного гостя. – Не знаю, правда! Когда я при… пришла, вода уже стояла в… в углу! Я хотела пить, но… но не смогла открыть термос! Но потом нашла ту штуку… что на стене… В ней тоже есть… есть вода, и я попила оттуда… И еще в одном шкафу была еда… А кто принес еду и воду, я не… не знаю, честное слово!
Кальтер поморщился, но промолчал. Если маленькая мерзавка не врала, то явно что-то недоговаривала. Но давить на ребенка грубостью нельзя. Все, чего добьется таким путем Кальтер, это лишь новой истерики. А ему хотелось получить от девчонки хоть какую-нибудь полезную информацию перед тем, как покинуть дом. Дождь лил словно из ведра, но восточный край неба мало-помалу прояснялся, и, по всем признакам, вскоре непогода утихнет. Преследующие Кальтера сектанты в настоящий момент наверняка забились под вагоны. В Зоне подобные ливни сродни масштабной аномалии – нельзя предугадать, какая дрянь прольется тебе на голову. Надо быть отъявленным глупцом, чтобы добровольно разгуливать по Зоне, когда здешние небесные хляби извергают из себя такой потоп. И если бы те сталкеры, которые принесли сюда воду, находились поблизости, они в любом случае вернулись в свое убежище до грозы. Стало быть, в ближайшие четверть часа риск столкнуться с врагом невелик, и интрудер мог позволить себе переждать бурю под крышей, в компании так некстати проснувшейся девчонки.
– Как тебя зовут? – осведомился у нее Кальтер, не прекращая наблюдать за подступами к зданию. Дождь не дождь, а ослаблять бдительность, когда рядом притаились враги, было не в привычках майора.
