Марусю полицейский. —
К сожалению, должен настоятельно просить вас покинуть страну...
После каждого произнесенного предложения он качал головой, словно отбивая этим точки.
— Пока вы находились в медпункте, нам позвонили из мэрии и просили замять дело... Только из уважения к вашем отцу. Но, тем не менее, я должен уведомить вас, что вам временно рекомендуется воздержаться от посещения нашей страны...
— Что значит, временно воздержаться? — не поняла Маруся.
— Это значит — запрещено.
* * *
Все, что происходило потом, было буднично, постыдно и серо. Полицейская машина подвезла ее к отелю. В сопровождении полиции она собрала вещи, выписалась и ее тут же увезли в аэропорт, не дав даже переодеться.
Уже на паспортном контроле парни в форме сжалилась и разрешила ей идти одной, взяв обещание, что она не наделает глупостей. Маруся пообещала, прошла проверку и присоединилась к толпе ожидающих рейс. Быстро смеркалось. Желудок ныл от голода, голова и плечо ныли от удара, а сердце ныло от потерянной любви и этим заглушало все остальное.
Маруся стояла у прозрачной стены и смотрела на самолет, лениво подруливающий к нужному коридору.
— Извините, пожалуйста... — спросил кто-то на ломанном английском.
Маруся обернулась и увидела пожилую семейную пару. Женщина в смешной шляпке и смуглый мужчина с журналом в руке.
— Я очень извиняюсь... — щуря глаза начал говорить мужчина, теребя карман своей куртки... — Но это случайно не вы?
Он протянул Марусе журнал с ее фотографией на обложке.
— Жена говорит, что это вы, а я говорю, что ей все блондинки кажутся на одно лицо, — рассмеялся он.
— Это не я, — улыбнулась Маруся, — Извините...
— Извините! — эхом ответил японец, победно взглянул на жену и отвел ее в сторону.
Марусе хотелось бежать отсюда. Бежать от всех людей. От Японии и от Москвы. Бежать с этой планеты. Ей было противно ее лицо на обложке и не на обложке тоже. Но разве сбежишь от себя?
«Внимание! Объявляется посадка на рейс номер 384 Токио — Москва... Просим пройти...» Вежливый голос в динамике сорвался, и одновременно с этим все здание аэропорта погрузилось во тьму.
— Что происходит? Кто-нибудь понимает, что происходит? — раздался испуганный женский голос.
— Может, землетрясение? — спросил кто-то еще.
— Почему не включаются аварийные огни? — это был уже мужской голос.
— Я ничего не вижу! — заныл ребенок.
— Ложитесь на пол! Ложитесь, пожалуйста, на пол!
Маруся почувствовала дрожь, пробежавшую по спине. Землетрясение? Она многое слышала о них и знала, что, к сожалению, в этой маленькой стране они не редкость. Включая самые страшные с угрозой цунами. Чья-то рука крепко схватила ее за запястье и оттащила от окна.
— Куда вы меня... — закричала Маруся, споткнулась и упала на коленки.
Ей помогли встать и, поддерживая, потащили дальше. Потом прислонили к стене и нежно взяли за плечи.
— Ты идиотка...
— Что... Что ты здесь делаешь?
— Ты понимаешь, что натворила?
— Это ты выключил свет?
— А кроме света тебя ничего не интересует?
— Я должна была поговорить с тобой.
— Зачем?
— Потому что ты неправильно меня понял! Потому что разозлился на меня. Потому что я сходила с ума без тебя и хотела увидеть...
— Ну вот, смотри.
Маруся тихо улыбнулась.
— Я тебя не вижу.
— А так?
Он провел руками вверх по ее плечам, еле касаясь, взял за шею, приблизил к себе и поцеловал.
Маруся почувствовала, как глаза наполнились горячими слезами.
— Мне запрещено покидать страну — шепотом сказал Юки.
— А мне запрещено приезжать.
Она услышала, как он усмехнулся.
— Круто мы с тобой попали...
— Ну, ты же хотел отомстить...
Он погладил ее волосы. Тут, в темноте, остался только шепот и прикосновения.
— Не плюй в колодец, да? Так у вас говорят?
Их пальцы сцепились крепкими замками и так они стояли и молчали, слушая взволнованные голоса людей в темноте.
В кармане сумки зазвонил телефон.
— Ответь — шепотом сказал Юки и отпустил ее.
Маруся знала, что произойдет дальше. Она проглотила слезы, отвернулась и полезла в сумочку.
— Надеюсь, ты уже в аэропорту? — строго спросил папа.
— Да, пап... Уже объявили посадку.
Словно по принципу домино, один за другим включались светильники на потолке.
— Удачного полета... Я встречу тебя сам.
— Спасибо...
Маруся осмотрелась по сторонам, бросила телефон в сумку и отправилась к лежащим на полу людям.
Больше всего Марусе нравился тот момент, когда после разгона самолет отрывался от земли и уходил в небо. На какое-то мгновение возникало ощущение невесомости и собственного полета. Еще ей нравилось смотреть в иллюминатор, особенно, когда они пролетали над заснеженными пиками гор или разноцветными полями. Сейчас была ночь, и поэтому смотреть было некуда. Разве что бросить последний взгляд на сверкающий город, в который ей, возможно, уже никогда не будет суждено вернуться?
Маруся прижалась лбом к стеклу и посмотрела вниз. Там сумасшедшей лазурью сияло искусственное море. То самое, что заметно даже из космоса. Юки жалел, что она не видела его ночью. Ну, вот и увидела. Похоже, она смотрела на него не одна, потому что все пассажиры вдруг защебетали, восторженно ахая и щелкая на мобильные телефоны. Вдруг море моргнуло, погасло и загорелось снова, но не целиком, а отдельными участками, словно изображая собой иероглиф. Восторженные крики стали громче. Все обсуждали, как такое могло произойти. И Марусе казалось, что она знает как.
— Что там написано? — спросила она у той самой пожилой пары, что подходила к ней в аэропорту.
— Там написано «до встречи», — щуря лукавые глаза, ответил японец.
Маруся закрыла лицо руками и улыбнулась.
