Бесшумно взмахивая крыльями, она оторвалась от зловещей кареты и пролетела с поллиги вдоль дороги, прежде чем опустится на ветку, недовольно топорща перья. Огромные желтые глаза тревожно моргнули.
- Тьфу, пакость! – негромко произнес хриплый голос. ?Сова испуганно встрепенулась – человеческий голос прозвучал прямо под ней.
Послышался звук смачного плевка.
- Ненавижу сов… Говорят, это души заблудившихся и сгинувших в чаще путников.
Птица вспорхнула с ветки и полетела в чащу, окончательно испуганная и раздраженная. Ее охота на сегодня закончилась.
А вот у вспугнувших сову двуногих, притаившихся у дороги, охота только-только начиналась…
Их было трое.
Один – тот, что не любил сов – притаился в скрадке, сооруженном из еловых лап. Укрытие располагалось на высоте двух человеческих ростов так, что небольшой изгиб дороги просматривался самым прекрасным образом. О намерениях охотника недвусмысленно говорил длинный ствол штуцера, лежащего на сгибе локтя. С таким оружием не ходят на куропаток: слишком тяжелое и перезаряжать из-за нарезок внутри ствола долго. Зато в армии им вооружают егерей, в чью задачу входит прицельный отстрел вражеских солдат и офицеров.
Оружие, созданное специально для охоты на человека. ?Стрелок любовно погладил приклад штуцера. «Скоро», - шепнул он ему.
Шепот словно подслушали.
- Скоро, - раздалось снизу. – Я уже чувствую.
Говоривший расслабленно лежал на расстеленном плаще в небольшой выемке между корней вековой ели, заложив руки за голову – словно собирался отойти ко сну. По его щекам тянулись черные полосы татуировки, наводившие на мысль о тигровой шкуре. Вот человек сменил позу и потянулся – в движениях чувствовалась непринужденная грация огромной кошки.
- Не нравится мне все это, - раздраженно проворчал третий охотник, сидевший чуть поодаль.
Он убивал время, развлекая себя игрой с парными кинжалами-катарами. Два черненых – чтобы не блестели в темноте – клинка крутились в воздухе, выписывая фигуры и финты. Два маленьких стальных вихря. Перчатки, чтобы не мешали, умелец стянул и заткнул за пояс, обнажив кисти, на тыльной стороне которых были вытатуированы пять круглых пятен, вместе складывающихся в рисунок звериной лапы. Не то волка, не то шакала.
– На кого нас отправили охотиться? – не отвлекаясь от игры с кинжалами, бурчал третий. - Нормальные люди пережидают в постоялых дворах день, а не ночь, как эти...
- Значит, не хотят привлекать внимание, - откликнулся из скрадка стрелок со штуцером, тщательно (и не в первый раз) проверяя состояние замка и наличие пороха на полке.
- С такими-то лошадками? - нервно рассмеялся головорез с катарами.
- А что не так с лошадьми?
- Видел я этих лошадей. – кинжалы прекратили вращение. – Говорю же, от самого Ура карету вел… будь я проклят, если с ними дело чисто!
- Ты и так проклят, - скривил в темноте губы охотник с тигриными полосами на лице. – Так что не пори чушь и рассказывай, что видел.
- Прошлым днем они прибыли на постоялый двор Эрнульфа-гейворийца. Шли так шибко, что я сильно отстал. Пришлось по следу, нюхом идти. Нагнал только на остановке. Слугу по тихому прижал, он и наплел всякого. Сказал: верзила, что сопровождает карету, сам выпряг лошадей, не доверив это дело никому из прислуги. По правде сказать, те к ним и подойти боялись: звери – не кони. Шкура черная как ночь, глаза кровью налиты, хрипят, что твой медведь. Верзила сам завел обоих на конюшню, после чего велел вывести оттуда всех прочих лошадей. Эрнульф и постояльцы, было, в крик, но верзила кинул хозяину золотой, цыкнул на прочих, и все разом успокоилось. А потом он купил у Гейворийца ягненка и с ним под мышкой зашел в конюшню.
- И? – стрелок вытянул шею, пытаясь разглядеть собеседника сквозь сплетение веток.
Из-под ворота выглянула лента татуировки в два пальца толщиной, змеиным кольцом обвивавшая шею.
- Что «и»? – огрызнулся мастер кинжалов. – Слуга внутрь и не заглядывал, побоялся. Говорит, слышал только звуки, словно кто-то мясо на колоде рубит. А потом верзила вышел, вытирая руки. А ягненок остался в конюшне. Как сам думаешь: для кого?
- Лошади не жрут мясо, – убежденно сказал стрелок. ?Змеиные кольца татуировки стали еще заметнее на побледневшей коже.
- Ага не жрут. А гремучие змеи не носят штуцеров, как ты… - съязвил рассказчик.
- Да я…
- Шшшш! – недовольно зашипел на товарищей тигролицый. – Чего раскудахтались? Что это меняет? Демоны у него там под видом лошадей, или магиматы, не суть важно. Мастера велели убить всех сопровождающих. Женщин, если будут, – захватить живыми. Все, что излучает магию – забрать. А раз велено, значит, будет сделано. Главное, чтобы Змей этого верзилу уложил наверняка. Тогда и некому будет с тварями управляться. Все, по местам.
* * *
Порох зашипел и взорвался, вытолкнув пулю из ружейного дула, рябого и выщербленного от частых выстрелов. Отдача лягнула Змея в плечо. Пороховое облако заслонило обзор, но стрелок знал – попал. Его пули всегда находили цель. Такой уж Тотем достался.
