заглянул в соседнее помещение. Тут же вернулся, забросил на плечи туго небитый рюкзак и помог Инесс надеть другой, поменьше. Рюкзак показался девушке слишком тяжелым.
— Не беспокойся, — успокоил ее Мишель. — В воде он почти ничего не будет весить.
Он задумчиво поглядел на остальные свертки и проворчал:
— Жаль, это все мы не унесем. Придется бросить.
И он поднес фонарик к своему запястью. Инесс удивилась: на руке у него были часы. Расспрашивать было уже некогда. Мишель взобрался на спину дохлого паука, достал гаечный ключ и повернул на несколько оборотов каждый из болтов, которые крепили к потолку крышку люка. Образовалась щель, из нее под большим давлением ударили струи воды.
Молодой человек спрыгнул на пол, взял девушку за руку.
— Не надо бояться. Вода зальет эти комнаты за несколько минут. Надень маску.
Вода поднялась до пояса. Мишель проверил, хорошо ли прилегает маска к лицу Инесс, и натянул свою. Вскоре вода заполнила комнату.
Мишель приблизил свою маску к стеклу маски Инесс и заглянул девушке в глаза: не бойся, мол, я с тобой. Показал на тросик, соединяющий их талии. Все было в порядке, но Мишель проверил все еще раз и только после этого отвинтил до конца болты, крепящие люк к потолку.
Лучи фонариков прорезали зеленоватую полутьму. Инесс обнаружила, что хоть вода и покрывает их с головой, дышать так же легко, как и всегда. Она осмелела. Мишель помог ей выбраться из затопленного помещения, и она оказалась в совершенно новом мире, голубовато-зеленом и прохладном. Она была немного ошеломлена, но для переживаний не было времени. Тросик натянулся, и она, неумело двигая руками, вращаясь вокруг буксирного тросика, поплыла за молодым человеком.
7
Постепенно Инесс привыкла к новой среде, освоилась с потерей веса. Скоро она запомнила, как нужно двигаться, и теперь в самом деле плыла, а не тащилась на буксире.
Над головами молодых людей покачивался серебристый изменчивый ковер. Инесс догадалась, что ковер этот — не что иное, как поверхность озера, озаренная звездным светом. Мишель черной тенью двигался вперед. Все это напоминало девушке полет во сне.
Минут через пятнадцать-двадцать Мишель всплыл на поверхность. Инесс вынырнула рядом. Мишель молча указал ей на темную кубическую громаду среди вод. Поросший огромными деревьями берег поднимался из воды метрах в пятидесяти. Молодые люди бок о бок поплыли к нему, пока позволяла глубина, затем поднялись на ноги и побрели через широкую полосу вонючей липкой грязи.
Наконец болото кончилось и Мишель помог спутнице выбраться на твердое. Они сняли маски. Инесс тяжело дышала.
— Время не ждет, — сказал Мишель. — Через пятнадцать минут это осиное гнездо на острове взлетит на воздух. Будет великолепный фейерверк, но лучше убраться отсюда подальше, и чем скорее, тем лучше.
Они стащили шлемы, и Мишель утопил акваланги в болоте. Потом взвалил на спину оба рюкзака и подал девушке руку.
Беглецы нырнули в темноту под колоссальными кронами деревьев. Из покрытой перегнившими прошлогодними листьями почвы торчали корни и острые камни и царапали их босые ноги. Потом они вышли на поляну — но и здесь идти было не легче: высокая трава путалась в ногах. Да, пробираться через лесные заросли оказалось гораздо труднее, чем преодолевать озерные пучины.
Молодые люди все дальше углублялись в джунгли. Под пологом леса стоял густой удушливый запах плесени, гнили, ночных цветов-орхидей с их ядовитым ароматом. Инесс задыхалась, ноги ее были изранены, она изнемогала. А бесчувственный Мишель тащил ее за собой, не обращая внимания на стоны измученной девушки. Он почти бежал, и листья, ветки и липкие лианы хлестали их по лицам.
Вдруг молодые люди с разбегу влетели в какую-то смрадную клоаку. Потревоженные болотные жители подняли дикий гвалт. Их утробное карканье и квакающий лай оглушали.
И тут увязших в клейкой грязи молодых людей ослепило полыхнувшее вдруг в небе алое зарево. На его фоне резко вырисовывались причудливые черные контуры крон огромных деревьев.
А через минуту налетел чудовищной силы грохот взрыва. Его раскаты долго отдавались эхом в окрестностях. Сверху со свистом посыпались какие-то тяжелые предметы, наверное, осколки взрыва. Послышались тяжелые удары о землю, плеск, треск ломаемых ветвей.
— Справедливость восторжествовала, — сказал Мишель, когда раскаты грозного эха затихли вдали. — Во всяком случае — здесь. Но наверняка есть еще и другие гнезда…
Наступила тишина.
А ведь кроме них, подумал Мишель, в здании находились, несомненно, и другие люди, ни в чем не повинные. Может быть, где-нибудь там, в какой-нибудь банке, хранился и мозг несчастного Иоганна. И вот взрыв дело его рук — уничтожил вместе с цеподами и их пленников. Тем не менее, даже если бы он был на все сто процентов уверен в этом, все равно поступил бы так же. Другого выхода просто не было. Чтобы побег удался, чтобы правда о страшном заговоре дошла до людей, это осиное гнездо следовало уничтожить, стереть с лица планеты.
Он заплакал. Плакал — и радовался, что в кромешной тьме Инесс не видит его слез. Он помог выбраться из вонючей ямы своей спутнице, усадил ее на ствол упавшего дерева и сам сел рядом. После долгого молчания он вздохнул и сказал бесцветным голосом:
— Извини, что пришлось тебя тащить волоком. Берега озера сейчас наверняка засыпаны обломками. Теперь идти будет легче: можно включить фонари. Да, кстати…
Он зажег фонарик и достал аптечку. Ноги девушки были в крови, сочившейся из множества ранок и царапин. Прежде всего Мишель старательно протер ноги девушки спиртом, затем смазал царапины антисептической жидкостью, а ранки заклеил пластырем. Несколько капель антисептика он пустил ей в глаза и тщательно осмотрел руки: нет ли ранок на них. Наконец он вытряхнул из ампулки две таблетки и велел девушке проглотить их. Только после этого он занялся собой. Растираясь спиртом, он говорил:
— Должен признаться, положение наше безнадежно. Можно сказать, совершенно безнадежно. Мы с тобой находимся в самом сердце совершенно неизвестной нам страны. Что же касается антисептических средств — это элементарная предосторожность: неизвестно, какую заразу можно подцепить в этих джунглях. Микроорганизмы — сейчас самые опасные наши противники. Кроме них, нам опасны только крупные животные. О местных хищниках я почти ничего не знаю. До сих пор нам везло: преодолели озеро и добрый километр джунглей и не встретили ни одного опасного зверя. Должен признать, что уже только это можно считать чудом…
Девушка молча слушала. В рассеянном свете фонарика ее лицо, даже забрызганное грязью, было прекрасно.
— …И все-таки я не теряю надежды, — заключил Мишель. — А знаешь почему? Мы с тобой вырвались из тюрьмы худшей, чем все джунгли Вселенной, вместе взятые. После этого мне все кажется возможным.
И он рассказал ей обо всем, начиная с момента пробуждения в ипостаси одинокого и беспомощного обнаженного мозга.
Его рассказ привел девушку в ужас. С ее губ то и дело готов был сорваться вопрос или изумленное восклицание, но она сдерживалась. Ни разу в ее глазах не мелькнуло ни тени сомнения в правдивости его рассказа: паук с человечьей головой был подтверждением самой бредовой истории.
Не прерывая рассказа, Мишель достал из рюкзака бутыль с розоватой жидкостью и принялся смазывать этой жидкостью ноги девушки.
— Когда эта штука затвердеет, — объяснил он, — получится великолепная защита от микробов и царапин. Жаль, что ею нельзя намазаться с головы до пят: человек не может жить, когда поры на его коже закрыты. Да, и еще надень вот это.
Он положил ей на колени пару башмаков.
