— Не волнуйтесь. — Комиссар положил ему на плечо руку. — Поверьте, я безутешен…
— Я — тем более, какими бы ни были причины этого вторжения! По какому праву?! Я пожалуюсь руководству компании!
Полицейские не обращали на них никакого внимания. Один из них торопливо листал бумаги в папке, второй с подозрением разглядывал зажигалку Мишеля. Он открыл ее и снова закрыл. Шарики выглядели точь-в-точь как обычные капсулы с гиперсжатым пропаном.
— Ай да зажигалочка у вас, — заметил он. — Если вы ее не потеряете, то газу вам хватит лет на двадцать.
— Она недешево мне обошлась, — огрызнулся Мишель. — А вы меня затем и разбудили, чтобы поболтать о зажигалках?
Судя по всему, незнакомцы покончили с обыском. Один из них молча встал в углу; второй — тот, что говорил, — уселся на кровать. Мишель отобрал у него зажигалку и закурил.
— Итак? — сказал он. — Я жду объяснений.
Полицейский пропустил его вопрос мимо ушей. В свою очередь он спросил:
— Почему вы сменили каюту?
Мишелю не хотелось устраивать пикировку, чтобы не затягивать дело. Поэтому он просто рассказал об ужаснувшей Инесс встрече с цеподом.
— Похоже на правду, — сказал полицейский. — Мы проверим. Но если то, что вы рассказали, правда — благодарите свою малышку, потому что она спасла вам жизнь.
— Что-о?!
— Я говорю: ваша малышка спасла вам жизнь. В вашей старой каюте взорвалась газовая бомба. Номерной собрался прибрать в каюте, открыл дверь и на пороге потерял сознание. Все пришлось деактивировать. Вы не везли с собой какое-нибудь оружие?
— Вы с ума сошли?! Зачем?!
— Откуда мне знать? Бывают такие хобби… Вы вполне могли забыть свою бомбу, когда переезжали…
Тут вмешался комиссар.
— Я прошу вас запомнить одно, мсье Местре. Мы сделали все, чтобы этот случай остался в тайне. Пассажиры ничего не знают. Разглашение повредило бы компании. А не было ли у вас врагов?
После первого потрясения Мишель пришел в себя. Он флегматично проворчал:
— Могу поклясться, что нет! Какие враги могут быть у простого коммивояжера? Однако у меня есть конкуренты, а моя смерть помешала бы подписанию очень важных контрактов. Может быть, этим все и объясняется?
— Сдается мне, что вы относитесь к случившемуся философски, — заметил полицейский.
Мишель усмехнулся.
— Я от природы не слишком впечатлителен.
— Послушайте, — снова вмешался комиссар. — Если это было покушение, то попытка может повториться. Для вашей же безопасности я могу предложить вам перебраться в госпиталь. Я сообщу, что у вас был приступ, скажем, сердечный, или что-нибудь в этом роде.
Он повернулся к полицейскому.
— Что вы на это скажете, инспектор?
— Не вижу никаких препятствий. Однако, на Смарагде мы сами подберем подходящий отель для мсье Местре и попросим его, чтобы он не покидал столицу, не уведомив нас.
Мишель нервно затянулся сигаретой. Он размышлял. Перспектива заточения в госпитале ему не улыбалась, однако это же всего на несколько часов. Полет все равно заканчивается.
Он подумал о том, как будет разочарована Инесс, проснувшись. Но главное — она уснула, чувствуя себя в безопасности. 'Прощай, — подумал он. — Прощай, чудесное воспоминание о путешествии. Роман длился достаточно долго. Зато не придется искать причину, чтобы отказаться от роли гида'.
Неожиданно ему пришла в голову идея.
— Я согласен, — сказал он. — Однако нельзя ли эту историю немного откорректировать?
— Каким образом?
— Если у меня есть враги, я хотел бы, чтобы они вообразили, что покушение удалось.
— И речи быть не может, — испугался инспектор. — Нам не нужен скандал на борту! Если…
— Выслушайте сначала, — оборвал его Мишель. — Достаточно будет подтвердить, что приступ случился в моей старой каюте, когда я, например, вернулся за чем-нибудь забытым. Пассажиры не удивятся, зато враги поверят, что официальная версия маскирует удавшееся убийство. Кроме того, можно допустить утечку информации — шепнуть одному-другому, что я тяжело болен, очень тяжело болен. Вы понимаете?
— И они решат, что вы мертвы?
— Именно! Только как раз этого вы не должны говорить. Достаточно подчеркнуть, что состояние моего здоровья внушает опасение.
Инспектор потер подбородок и задумчиво сказал:
— Сдается мне, что вы знаете больше, чем хотите показать.
— Инспектор!
— Да, я знаю, что говорю. Улик у меня против вас никаких, однако вы демонстрируете необычное в вашем положении спокойствие и самообладание. На планете вы перейдете в ведение городских властей, и я не смогу проследить за вами в дальнейшем, так как отвечаю за безопасность этого корабля. Однако я сообщу свое мнение местной полиции.
Движением руки он остановил готового взорваться молодого человека и добавил:
— Однако я не имею ничего против вашего маленького спектакля.
Он указал на постель.
— Ложитесь и притворитесь мертвым.
Мишель затянулся последний раз сигаретой, бросил окурок в пепельницу, сунул в карман зажигалку и со вздохом облегчения вытянулся на постели.
Комиссар снял телефонную трубку и набрал номер.
— Госпиталь? Говорит комиссар корабельной полиции. Пожалуйста, срочно пришлите санитаров с носилками в каюту 104 по левому борту. Тяжелый сердечный приступ… Благодарю вас.
Он бросил трубку.
— Они будут здесь через минуту.
— Не забудьте распорядиться, чтобы мой багаж перенесли в изолятор! попросил Мишель.
— Как вам будет угодно.
— А как с номерным?
— Что вы имеете в виду?
— Ведь он тоже знает о взрыве. Его тоже придется изолировать?
— Не придется. — Полицейский внимательно посмотрел ему в глаза. Бедняга скончался через пять минут после того, как вдохнул газ.
В дверь постучали. Полицейский накрыл лицо Мишеля простыней и приказал впустить санитаров.
Мишель почувствовал, как его вместе с простыней переложили на носилки и понесли по коридору, потом по лестнице. Через некоторое время по легкому аптечному запаху он догадался, что находятся в госпитале.
Его снова подняли вместе с простыней и переложили на мягкую кровать. Он замер. Сквозь простыню было видно, как погас свет. Потом послышались шаги, негромкие голоса, хлопнула дверь. Он остался один.
Он выглянул из-под простыни. Он находился в помещении с гладкими голыми стенами. В углу горел ночник. Рядом с кроватью были сложены вещи: инспектор сдержал слово.
Мишель встал и потрогал дверь. Как и можно было ожидать, его заперли на ключ.
Мишель пожал плечами, подавил зевок и снова улегся. Здесь можно было чувствовать себя в полной безопасности. Вскоре он спокойно уснул.
