Убить Сталина

'Время', - вспомнил инструкцию Архип.

Как раз мимо проходила девушка в синем пальто и странных очках с толстыми бледными дужками.

-Подскажите время.

Девушка вздрогнула, бросила на него испуганный взгляд увеличенных линзами глаз и, коротко взглянув на часы, сказала:

-Полвторого.

И быстро пошла по бульвару. Ее плечи вздрагивали так, словно она хотела оглянуться, но не смела.

'Надо говорить 'пожалуйста', - напомнил себе Архип, переводя стрелки на часах, выданных ему в специальном отделе лаборатории,- а не то скоро засыплюсь'.

Ему и в голову не приходило, что в телогрейке и ватных штанах он выглядит в модной, даже в конце тридцатых, Москве, несколько экзотично.

Девушка приняла его за колхозника, приехавшего посмотреть столицу, но ее удивили руки Архипа - чистые и белые, с тонкими нервными пальцами, и его задумчивое лицо.

Архип вынул карту Москвы, состряпанную лабораторными умельцами, - ее никак нельзя было отличить от настоящей. Итак, Иноненко проживает - вот переулок, отмеченный красным карандашом, - Армянский, станция метро Кировская. Дальше придется спрашивать, так как куда именно исполнителя забросит система, никто в лаборатории при всем желании знать не мог.

Кленовый лист, похожий на желтую ладонь, спланировал прямо на фуражку. Архип аккуратно взял его за гибкий черенок: там даже листья вроде бы были другими, более механическими...

Он встал со скамейки и пошел вверх по бульвару.

-Скажите, пожалуйста, как дойти до метро? - спросил он у первой попавшейся старушки. По инструкции - следовало обращаться к пожилым.

-А сынок,- улыбнулось беззубым ртом старушка. - Это тебе в обратную сторону, сойдешь с бульвара, потом по бывшей Тверской до Охотного ряда - вот тебе и метро.

-Спасибо, - поблагодарил Архип.

-А ты, сынок, не местный? - спросила старушка, рассматривая его телогрейку.

-Из Тверской области,- соврал по инструкции Архип.

-Ну, удачи тебе, мальчик, - сказала старушка и пошла, стуча по брусчатке палкой.

'Мальчик', - невольно улыбнулся Архип. Ему перевалило за тридцать. Он удивленно смотрел старушке вслед - уж очень ласково и душевно она с ним говорила, словно он и вправду был ее сынком. И то, что пришлось соврать этому человеку, вселило в Архипа смутную досаду.

Он сошел с бульвара и увидел знакомый по картинкам памятник Пушкину. Кругом на лавочках сидели люди, многие читали книги, быть может, того, кто, задумчиво склонив голову, смотрел на них. И везде кружились в воздухе желтые и красные листья. Вокруг было море красок - мир был пестрым, как старинные платки, а Архип почему - то представлял его угрюмым и серым.

'За этой красотой скрываются застенки, в которых стонут люди', - сказал себе Архип и пошел по тротуару вниз, туда, где краснели башни Кремля.

Вот и метро - крупная буква 'М' над каменным низким сводом. Архип быстро спустился по ступенькам, стараясь не глядеть в сторону Красной площади - боялся, что там могут быть патрули. Он купил в кассе красный билет, не без сожаления расставшись с раритетным пятаком. Рыхлая женщина в красном берете черкнула на билете ручкой: '2 ч. 7 мин'.

В метро дули теплые ветры, пахло чем-то вкусным. Светлый зал поразил Архипа: не верилось, что все это построено для того лишь, чтобы принимать-отправлять поезда. Людей было немного. Архип жадно вглядывался в лица, пытаясь прочесть в них страх, страдание, но люди были самые обыкновенные - в меру счастливые, в меру несчастные.

'Он ведь живет среди вас, - хотелось спросить.- Неужели вы не чувствуете его страшное дыхание?'

Две девочки, должно быть, школьницы, смотрели на Архипа, хихикая, но когда он обратил на них внимание, одна строго одернула другую, и они исчезли в подошедшем поезде.

Архип знал, как добраться до Кировской, но ему было приятно слышать голоса этих людей, видеть, как меняются их лица.

-Скажите, пожалуйста, как попасть в Армянский переулок? - спросил он у старичка, сидящего на лавке с газетой. Газета называлась 'Правда', и с первой полосы, слегка прищурившись, глядел на Архипа тот, ради кого он очутился здесь.

-В Армянский? - старичок задумался.- Ну, вы меня озадачили! В метро - и вдруг переулок.... А! Это ж вам, батенька, на Чистые пруды!

'Ну вот, то сынок, то батенька', - с удивлением подумал Архип.

-А как на Чистые пруды?

-Сейчас сядете и через одну выйдете на Кировской. Ну а там уж спросите, где Армянский.

-Спасибо, - поблагодарил Архип. Старичок вновь погрузился в чтение, безмолвно шевеля губами.

Гремя, подошел поезд - желтый, угловатый. Архип, пропустив вперед себя нескольких пассажиров, вошел в вагон. Двери затворились.

Пассажиров было немного, большинство сидело на коричневых скамьях. Стоя ехали лишь подросток в темно-коричневом пальто с оторванным хлястиком, хорохорящийся перед посмеивающимися в дальнем углу девчонками да Архип, слегка оглушенный незнакомым городом. Городом, в котором он родился и прожил всю жизнь. Вот только там уже не было ни Армянского переулка, ни станций- дворцов, ни Чистых прудов. Метро, а также деление на улицы и переулки было ликвидировано за ненадобностью.

'Ликвидировано за ненадобностью, - усмехнулся Архип.- Вот уже и лексически становлюсь здесь своим'.

Архип поднимался вверх по эскалатору, и ему жаль было покидать уютное каменное гнездо, где все люди на время как бы становились родственниками.

Усталая с виду женщина объяснила ему, что, как она выразилась, 'Армяшка' находится сразу за поворотом с Чистопрудного бульвара. Бульвар шумел; гремя, ехали машины, но как только Архип свернул в закоулок, шум тут же поубавился, словно он переступил невидимую черту и сразу очутился в другом мире, мире тишины и желтого цвета, осенних листьев и стен домов.

Пару минут он шел по переулку со смешным названием - 'Кривоколенный', который плавно перетек в искомую 'Армяшку'.

Вот и дом Иноненко - сердце Архипа застучало быстрее. Надежна ли агентура Кирилла? А ну как его никто и не ждет? Какое скверное чувство, когда никто, нигде тебя не ждет.

Во дворе играли дети, а на лавке рядом с парадным сидели две старушки, настороженно посмотревшие на Архипа. Архип поздоровался, подумав, что они могут сотрудничать с НКВД.

'Что ты несешь? - он тут же упрекнул себя.- Может, и дети тоже сотрудничают?'.

Стены в парадном были исписаны древними словами и разрисованы еще более древними рисунками.

Ощущая неприятный привкус во рту, Архип подошел к двери с широкой жестяной табличкой '16'. Словно гроздь винограда, рядом с дверью висели звонки и с каждым - бумажная приписка: '1 - Ивкин', '2 - Литкун', '3 - Зверевы'...

Ага, '9 - Иноненко'. Архип нажал на кнопку. Звон, последовавший за этим, слышен был, наверно, и старушкам на лавке.

Дверь открыл не Иноненко, а полная женщина в бигудях и с выпученными глазами. За ее спиной клубился белый пар.

-Здравствуйте, я к товарищу Иноненко, - сказал Архип.