— Левон, они здесь. Из-за двери раздалось:
— Пусть входят.
Открыв дверь, парень показал глазами: входите. Войдя вместе с Довганем и Арбузом в комнату, обставленную, как кабинет, Седов увидел сидящего за столом в мягком кожаном кресле человека с восточными чертами лица, светловолосого, голубоглазого, лет примерно около сорока. Когда они вошли, человек, не глядя на них, крутил лежащую перед ним на столе зажигалку. После того как сопровождавший их закрыл дверь, хозяин кабинета, по-прежнему ни на кого не глядя, кивнул:
— Садитесь.
Все, кроме сопровождающего, который остался стоять у двери, сели в кресла. Левон некоторое время еще продолжал крутить зажигалку. Наконец, отложив ее, посмотрел на Арбуза:
— Говори. Ты первый шум поднял.
— Левон… Ну сам подумай, кто мог замочить Грека? Только чужой. Ни одна команда не взяла бы на себя такой грех. А чужих в городе сейчас нет, кроме… — Скривившись, Арбуз посмотрел на Седова. — Кроме него.
— То есть никаких других данных, что он имеет отношение к вчерашнему случаю, у тебя не было? Только то, что он чужой?
— Левон, я… — Арбуз замолчал. — То, что он чужой, — мало?
— Он не чужой, — сказал Левон. — Он из команды Гани. А с Ганей мы не воюем.
— Откуда я знал, что он из команды Гани?
— Так спросил бы у него, — спокойно сказал Левон. — Почему ты не спросил? Ты же сам мне сказал по телефону, что вы сидите в одном кабаке.
— Я… Я хотел, чтобы с прихватом…
— С прихватом. — Левон поиграл желваками. — Ну и что, прихватили вы его?
Арбуз не ответил.
— Ладно. — Левон посмотрел на Довганя. — Ганя, кто будет говорить, ты или твой парень?
Некоторое время Довгань делал вид, что рассматривает ногти на руке. Вздохнул.
— Левон, мы с тобой люди равные. Ни я тебе не должен ничего объяснять, ни ты мне. Но хочу сказать одно: некрасиво получилось.
Подтянув к себе зажигалку, Левон снова занялся ею. Наконец, сунув золотую безделушку в карман, сказал:
— Не будем затягивать. Пусть твой парень коротко объяснит, что и как.
Довгань чуть заметно кивнул Седову. Тот сказал:
— Могу коротко, но дело, я вижу, касается убийства человека. Надо в нем подробно разобраться.
— Мы и разбираемся, — сказал Левон.
— Как я понял, весь вопрос в том, когда я появился в городе. Вчера или сегодня. Правильно?
— Правильно. — Казалось, Левон пытается определить, какого цвета шторы на окнах кабинета.
— Не буду показывать вам проездные билеты поезда, на котором я приехал сюда, их можно подделать. Я ехал на фирменном поезде «Черноморец», проводницы на нем ваши, новороссийские. Ехал я в девятом вагоне, на восемнадцатой полке. Проводниц было двое: высокая полная, ее зовут Инна, и маленькая, тоже полная, имени не знаю. Сейчас они в городе, и, думаю, вашим ребятам будет совсем не сложно их разыскать. Да даже если и сложно, если разговор идет об убийстве человека, дело того стоит. Пусть найдут любую из проводниц и привезут сюда. И покажут ей меня. Дураков здесь нет, и каждый сразу поймет, в самом ли деле я приехал в город сегодня утром или нет.
Оторвавшись от созерцания штор, Левон посмотрел на стоящего у двери парня:
— Бибик и Волына еще здесь?
— Здесь.
— Скажи, пусть привезут этих проводниц. Быстро.
— Понял. — Парень исчез за дверью. Левон посмотрел на Довганя:
— Ганя, ты знаешь дом. Хотите, посидите в холле. Посмотрите телевизор, журналы там есть.
— Да нет, мы посидим здесь, — сказал Довгань.
— Как хотите, — на Арбуза, сидящего с опущенной головой, Левон даже не посмотрел.
Они просидели в полном молчании около часа. Изредка звонил телефон, и Левон, прикрывая трубку ладонью, вел с кем-то переговоры, все очень короткие.
Наконец, ответив кому-то и положив трубку, Левон сказал:
— Они нашли одну проводницу. Везут сюда.
Минут через десять в дверь постучали. Парень, дежуривший у входа и приведший их в кабинет, заглянул в дверь:
— Левон, она тут. Прямо за дверью.
— Пусть входит.
