— Уехал вперед, мы потеряли его из вида. Мы попали в затор. Ждите, мы сейчас подойдем. Какой у вас дом?
— Номер дома сорок семь, дом одноэтажный, деревянный, с кирпичным фундаментом, выкрашен в темно-зеленую краску, окна и рамы — в белую.
— Хорошо, сейчас будем.
Оставив Балмакова, придвинулся к задней стене дома. Выглянул — и увидел джип «Чероки».
Машина медленно передвигалась по расположенному за домами полю. Из окон машины выглядывали стволы автоматов. Как ему показалось, люди, державшие автоматы, были кавказцами. От угла дома, за которым они сидели, до машины было примерно семьдесят метров.
Отодвинувшись, открыл кейс. Достал автомат, вставил кассету. Хотел было снова выглянуть, как вдруг, совсем рядом, услышал голос:
— Братва, вот они, я их вижу! Давай сюда! Я их держу! Голос раздавался из-за небольшого деревянного строения в задней части двора, стоявшего метрах в тридцати в стороне. После призыва два человека с автоматами в руках, выскочив из джипа, побежали к этому строению. Решив пока не стрелять, обернулся к Балмакову:
— Спрячьтесь за бочку! Да спрячьтесь же, черт вас возьми! Дождавшись, пока Балмаков скроется за бочкой, лег, взяв автомат на изготовку. Почти тут же из-за строения, стреляя в его сторону, выскочили нападавшие. Их было трое, двое бежали справа, один слева.
Все трое были кавказцами. Они явно хотели взять его нахрапом, но он уже успел хорошо подготовиться к атаке и продумать действия. Как только они выскочили, он, несколько раз перекатившись через спину, ударил по ним короткими прицельными очередями. Двое упали сразу, третий, уже раненный, пробежав несколько шагов, ткнулся головой в землю рядом с ним.
Тут же услышал над собой голос:
— Юра, гы как?
Обернулся — Дерябко. Рядом еще двое, у всех троих автоматы.
— Все в порядке. Прикройте водителя, он у бочки.
Один из нападавших, тот, что почти добежал до него, зашевелился. Прохрипел в землю:
— Братва, уходите… Менты… Братва, уходите… — Прохрипев еще что-то, затих.
О том, что нужно уходить, в джипе «Чероки» давно поняли. Машина на полной скорости мчалась по полю в сторону шоссе.
Дерябко, присев над переставшим хрипеть кавказцем, потрогал пульс на шее. Посмотрев на Седова, покачал головой: кончено.
Подойдя к Балмакову, Седов помог ему подняться. Балмаков затряс головой:
— Черт… Гады, беспределыцики… Что ж они делают?
— Они хотят вас убить, только и всего. И будут добиваться этого всеми силами. У вас большая семья?
— Семья? Трое. Жена и двое детей.
— Где вы живете?
— У Белорусского вокзала.
— Сейчас мы поставим у вашего дома охрану. Потом подумаем о том, куда вас с семьей перевести. А пока, может быть, заедем к нам в ГРУ? Для вас сейчас это самое безопасное место.
Покосившись на раненое плечо, Балмаков кивнул:
— Ладно. Везите меня в ваше ГРУ. Все равно деться некуда.
Седов пил кофе в буфете отдела, когда туда вошел Гущин. Сев к нему, тронул за руку:
— Юра, спасибо.
— Да ладно, Виктор Александрович. Я ничего такого не сделал.
— Вот за это и спасибо.
— Что Балмаков?
— Все в порядке. Балмаков полностью повторил свои показания, мы их с его согласия записали на видеопленку. У дома Балмакова поставлена охрана, я лично займусь тем, чтобы он смог как можно скорее обменять свою квартиру на другую. Таксистом в Шереметьево ему теперь, после трех трупов, возвращаться нельзя, он это прекрасно понимает. Попробуем устроить его на какую-то приличную работу. Главное, у нас есть железный свидетель.
— Свидетель, который может в любой момент отказаться от своих показаний.
— Правильно. Но с этим мы ничего уже не можем поделать. Однако я считаю, Балмаков подтвердит свои показания. Понимаешь, почему?
— Потому что должен знать, что, если мы не возьмем его под свою защиту, его уберут в любом случае.
— Правильно. И должен понимать, что единственная надежда на спасение для него — мы. А это значит, что мы можем сосредоточиться на центральной фигуре во всей истории с крейсером, Лапике.
— Вы считаете Лапика центральной фигурой?
— Конечно. Это талантливый мерзавец. Он изначально организовал комбинацию с продажей крейсера и
