— Кто осмелится возразить мне? — спросил он.
— Послушай, вождь, — сказал жрец. — Я живу на земле уже вторую сотню лет. Я видел многих вождей, они приходили и уходили. Я видел многих завоевателей. Я сражался с магией друидов в их темных лесах. Ты недооцениваешь мое могущество, человек Старой расы. Я бросаю тебе вызов. Померимся силами!
Ни единого слова не прозвучало в ответ. Мужчины вышли в освещенный мигающим пламенем костра круг.
— Если я одержу победу, Змей вернется, а ты станешь моим слугой. Если повезет тебе, служить придется мне.
Жрец и вождь стали друг напротив друга. Их взгляды скрестились подобно мечам, затем встретились. Глаза жреца с каждой секундой становились шире и шире, глаза вождя сужались. Казалось, из них плыла навстречу друг другу неведомая мощь. Уверен, именно в этом был смысл поединка. У жреца были его древние, тысячелетиями культивировавшиеся тайны и секреты, его поддерживали неведомые силы, знание о которых ныне утрачено. За Мак Морном стояло будущее, сила возрождающейся цивилизации, чистый и прозрачный свет завтрашнего дня. Исход поединка решал судьбу пиктов. Оба они вкладывали в это необычное сражение все свои силы. На лбу вождя выступили жилы. Глаза и того и другого блестели и мигали. Вдруг маг тяжело вздохнул, прикрыл рукой глаза, вскрикнул и пустым мешком осел на землю.
— Достаточно, — выдавил он, поднимаясь с трудом. — Ты победил, Бран Мак Морн.
Напряжение спало, но глаза всех остались прикованными к победителю. Бран Мак Морн тряхнул головой, словно избавляясь от ночного кошмара. Он сел на валун, и девушка обняла его, щебеча что-то тихим веселым голосом.
— Меч пиктов остер! — бормотал маг. — Оружие пиктов непобедимо. Хай! Родился великий вождь среди людей Запада. Посмотри на древний огонь Исчезнувшего Народа, о Волк Вересковых Полей! Хай! Он говорит, что у народа пиктов появился настоящий вождь.
Жрец ступил на угли костра, бормоча что-то про себя. Разбрасывая раскаленные угли голыми ногами, он двинулся по кругу и затянул вполголоса нескладную, дикую, но полную чарующего ритма песнь:
Старец перебирал ногами в такт песне, останавливаясь время от времени, чтобы выкрикнуть очередную фразу.
По углям поползли голубоватые огоньки, вспыхивающие вдруг и исчезающие с треском, далеко разносившимся в тишине. Клубы дыма поднимались выше и выше, образуя темное облако.
В сгустившемся дыму мрачным огнем горели огромные глаза старца. Голос доносился откуда-то издалека, из какой-то невероятной бездны, в нем не осталось ничего человеческого, он как бы жил сам по себе, жизнью чего-то, рожденного тьмой неисчислимых ушедших веков и использовавшего сейчас язык жреца в качестве посредника.
И тут я заметил нечто еще более странное. Обступившая жреца толпа была нема и неподвижна, словно скульптурная группа, высеченная из камня. Вокруг колыхался вереск, над костром нависало темное небо с редкими светлячками звезд. Безобразные лица пиктов размывались во мраке, лишь иногда выхватываемые светом мерцавших на углях огоньков. Бран Мак Морн сидел, словно статуя, спокойно глядя в костер.
— Могучий народ Средиземья!
Лица пиктов ожили, глаза заблестели. Я размышлял над словами жреца. Похоже, ничто на свете не сможет цивилизовать этих первобытных людей. Они необузданны в своих чувствах и стремлениях, они жестоки и упорны, в них живет дух Века Камня.
— Вы древнее покрытых снегом гор Каледонии!
Воины шагнули вперед, боясь упустить хоть одно слово. Они жадно внимали жрецу, хотя слышали все это, вероятно, не в первый раз.
— Норманн, — сказал вдруг жрец, — что ты знаешь о землях, лежащих за Проливом?
— Там остров Гиберия. Но зачем это тебе?
— А за ним?
— Острова, которые кельты называют Араном.
— А еще дальше?
— Не могу понять, зачем ты об этом спрашиваешь. Что там дальше, никому не известно. Ни один из
