— Я…, - она тяжело сглотнула и трусливо уткнулась ему в грудь, словно прячась. — Я больше не гожусь на роль матери твоих детей, Игорь? — едва слышно прошептала Даря, все еще терзая в руке несчастный квадратик фольги.
Игорь решил, что ему чудится. Что он просто неправильно расслышал то, что так несмело даже не выговорила, выдохнула Даря в темноте.
Да только пальцы, сжимающие ее щеки, задрожали, а кровь с такой силой ударила в голову, что искры замелькали перед глазами. Тяжело выдохнув, он попытался призвать себя хоть к подобию здравости. А потом послал эти попытки к лешему.
Игорь был готов к ее страху, к осторожности, к просьбе двигаться медленно и постепенно. Но вот такого… такого он от своей Дари не ждал.
Шумно втянув через нос воздух, он с такой жадностью припал к губам Дарины, что ей вероятно стало немного больно, только и прекратить своих алчных, требовательных ласк Игорь не мог.
Его руки скользили по ее коже, разгоняя холод, который он каким-то шестым чувством ощущал в ее венах, прогоняя этот страх и самоуничижение. Обхватив ее ладони своими, он вновь завел руки Дарины за голову, и нежно коснулся губами сомкнутых век, отбрасывая из ее рук измятый презерватив.
А потом, видя отсвет уличного света в удивленных, распахнувшихся глазах Дарины, с тихим горловым стоном, наконец-то погрузился в ее тело.
И застыл, несмотря на то, что жар в крови требовал неистового погружения, покорения ее сущности. Игорь в этот момент просто упивался этим ощущением. Их единением, такой близостью, которой никогда не имел ни с кем другим. И словно глупый неопытный мальчишка, понял, что на глаза навернулись слезы, когда он ощутил благоговейный вздох Дари, когда почувствовал, как она прижалась к нему каждым миллиметром своей кожи.
Он наклонился к ее лицу, губами собирая солоноватые капли ее собственных слез.
— Неужели ты думаешь, что если бы я хотел детей от другой, то еще не имел бы их? — с каким-то невесомым, искрящимся чувством счастья в душе, тихо прошептал Игорь в ее рот, снова целуя прикушенные губы.
И тут же толкнулся в глубь ее тела, поняв, что больше не имеет сил сдерживать желание.
По щекам Дарины сильнее заструились слезы. Он ощущал это, собирая, ловя каждую своими губами. Но стоны, срывающиеся с ее губ в ответ на очередное его движение — были звуками удовольствия. И это сводило Игоря с ума, переполняя сердце страстью и нежностью к своей любимой женщине.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептала Дарина, и высвободив свои руки из его плена, неистово сильно обняла плечи Игоря. — Люблю больше всего, — ее губы скользили по его щекам, целуя дергающуюся на виске жилку. А бедра Дари подавались навстречу каждому его погружению, каждому движению Игоря. Она выгибалась и стонала, продолжая его целовать. — Не отпускай меня, пожалуйста, — попросила Даря с отчаянной болью в голосе. — Никогда не отпускай больше. Без тебя я пустая и …., - ее шея выгнулась, а из горла вырвался крик удовольствия, но Игорь не собирался останавливаться, продолжая погружаться в тело Дари, вновь и вновь заставляя любимую дрожать. — Не хочу снова быть словно стертой, — всхлипывая, прошептала она, перемежая свое признание стонами.
— Не отпущу, — яростно поклялся Игорь, и отчаянно впился в ее губы, поняв, что больше не имеет сил оттягивать оргазм. Его движения становились все напористей, настойчивей, пока и он сам, с тихим хриплым стоном, не излился в нее, чувствуя, как обхватывает его дрожащая от удовольствия плоть Дарины. — Никогда не отпущу, — задыхаясь, повторил он свое обещание. И подумал, что и сам эти годы жил так, словно был лишь черно-белым затертым эскизом, вместе с ее уходом потеряв все краски, наполнявшие их жизни.
Он не знал, сколько времени они просто лежали обнимая друг друга. Их дыхание давно успокоилось, и сердца замедлили свой стук, словно подстроившись под один, общий ритм. Игорю было слишком хорошо. Не хотелось выходить из тепла ее тела. Не хотелось расплетать крепко сжатые пальцы и губы.
Однако он подозревал, что Дарине может быть довольно тяжело выдерживать весь вес его расслабленного удовлетворенного тела.
Потому, осторожно, чтобы не потянуть ее волосы, он оперся о локоть, и перекатился на бок, тут же обхватив ее пояс обеими руками. И крепко прижался к горячей спине губами.
— Я люблю тебя, — прошептал он, ощущая, как покой охватывает тело и разум, и впервые за последние годы испытал сильное искушение просто задремать, продолжая вжимать свой пах в теплую попку Дари, вместо того, чтобы пойти в душ и уехать, как делал это с другими. С удивлением осознав, что не было неловкости, которою они могли бы ожидать после такой разлуки.
— И я тебя, — едва слышно прошептала она в ответ.
Это только укрепило то понимание, что он не собирался уходить.
Игорь не знал, что она ждет от него. Но после ее признания и разговора о детях даже десяток милиционеров не смогли бы выставить его из ее квартиры. И к тому же, поняв, что все же погрузился в какую-то эфемерную дрему, он слишком хорошо вспомнил, как любил спать, вот так же обнимая Дарину.
Судя по ее размеренному и глубокому дыханию, и сама Дарина задремала. И никто не собирался его прогонять.
Зарывшись носом во влажные пряди на ее затылке, Игорь позволил своему мозгу полностью отключиться.
Проснулся он минут через сорок, если верить электронным часам на полке у противоположной стены.
И это пробуждение было не самым приятным. Дарина, до этого мирно дремавшая в его руках, вдруг резко подскочила, едва не угодив локтем в живот Игорю, и с отчаянным ойком кинулась на кухню. Голая.
Тяжко вздохнув и решив, что нет смысла ее звать, Игорь поднялся и пошел следом, так же пренебрегая одеждой. Да и потом, сорочка и брюки от костюма показались ему слегка неуместными на фоне нынешнего настроения.
Застыв на пороге кухни он застал весьма забавную картину. В полутьме, рассеиваемой только тусклым светом, падающим из включенной духовки, Дарина удивленно крутила в руках тесто.
Мягкие, красноватые блики лампочки порхали по ее обнаженной коже, заставляя Игоря понимать, что не так уж он и устал.
— Оно подошло, — Дарина подняла на него пораженные, и даже недоумевающие глаза. — И не липнет, — с еще большим удивлением сообщила она, свободно отняв одну ладонь от колобка. — Как раз такое, как в рецепте написано…, - Дарина снова недоверчиво потрогала тесто.
Игорь подавил смех, подозревая, что она не оценит всего юмора и прелести данной ситуации.
И просто подошел к ней, обняв Дарю, погладил руками теплый живот.
— Вот видишь, главное меньше нервничать, — подмигнул он ей. — И подходить к тесту с любовью, — давясь смехом, добавил он. — Это еще моя бабушка говорила.
Дарина подозрительно уставилась на него, а потом сама хихикнула.
— Но моя-то любовь была направлена не на него, — хмыкнула она, помахав у Игоря перед глазами несчастным тестом.
— Это не важно, — авторитетно заявил Игорь. — Главное, что его месили в атмосфере любви и взаимопонимания, — и, прервав уже готовый сорваться с ее губ комментарий, поцеловал Дарину.
В конце концов она признала, что что-то стоящее в таком подходе есть, и продолжая улыбаться, поставила противень с колобком в горячую духовку.
Есть готовый хлеб Игорь начал сразу. Еще до того, как Даря успела снять тот с противня. Во-первых, он уже ощутимо проголодался к этому времени, а во-вторых, аромат последние десять минут в квартире стоял такой, что удержаться — не было никаких сил.
