Гитлера обергруппенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Раттенхубер. Он рассказывает о том, что раньше Гитлер любил производить эффект внезапным появлением в действующей армии. Пребывание его там было обычно коротким. Переговорив с командованием, он показывался войскам и тут же возвращался. Раттенхубер сопровождал Гитлера и в тот раз, когда он совершил вместе с Муссолини более продолжительную поездку на Восточный фронт – в 1941 году в Брест и Умань. В Бресте Гитлер торжествующе ходил по разрушенной крепости.
Но это было до первых ощутимых ударов. «Цепь поражений и неудач на Восточном фронте, крушение его военно-политических планов, особо сильно сказавшееся в разгроме германских войск под Сталинградом, выбили Гитлера из колеи». Он перестал выезжать в войска.
После покушения на него 20 июля 1944 года в его ставке в Восточной Пруссии «страх и недоверие к людям охватили Гитлера, и присущая ему истеричность стала прогрессировать».
Теперь же «он представлял собою в буквальном смысле развалину – на лице застывшая маска страха и растерянности. Блуждающие глаза маньяка. Еле слышный голос, трясущаяся голова, заплетающаяся походка и дрожащие руки».
Но все еще в его власти было бросать людей на обреченную борьбу, чтобы удерживать Берлин в ожидании раскола между союзниками, который, по его мнению, неминуемо должен вот-вот произойти, как только соприкоснутся их войска.
Лживые обещания спасения да смертельные угрозы эсэсовских палачей.
25 апреля кольцо окружения сомкнулось вокруг Берлина. В тот же день на Эльбе советские и американские пехотинцы приветствовали друг друга.
За стенами имперской канцелярии гибли люди, обманутые Гитлером. А в подземелье, уповая на чудо, на гороскоп, на интуицию фюрера, жили в атмосфере интриг, переживаний и потрясений, пищи для которых было предостаточно.
Одно лишь известие об измене Геринга, покинувшего Берлин и вступившего в переговоры с англичанами и американцами о заключении сепаратного мира, затмило для обитателей подземелья все, что происходило сейчас на земле. Геринг направил Гитлеру послание:
«Мой фюрер! Принимая во внимание Ваше решение остаться в Берлине, не считаете ли Вы, что я должен немедленно взять на себя руководство делами рейха, как внутренними, так и внешними, и в качестве Вашего преемника, согласно Вашему декрету от 29 июня 1941 года, пользоваться всей полнотой власти? Если до 10 часов вечера я не получу от Вас ответа, я буду считать, что Вы лишены средств связи, и, следовательно, согласно положению Вашего декрета, я могу действовать в интересах нашей страны и нашего народа. Вы знаете, каковы мои чувства к Вам в этот серьезнейший час моей жизни. У меня нет слов, чтоб выразить их. Да хранит Вас бог. Искренне Вам преданный
Гитлер неистовствовал. «Продажная тварь и наркоман» – назвал он Геринга. Отдал приказание об аресте изменника. Оно было передано по радио начальнику личной охраны Геринга и выполнено им.
Свой личный архив, оставшийся в Мюнхене и Берхтесгадене, Гитлер приказал адъютанту Шаубу сжечь. Шауб успел подняться с аэродрома Гатов на предпоследнем самолете.
Борман записал в дневнике:
«Среда 25 апреля. Геринг исключен из партии! Первое массированное наступление на Оберзальцберг. Берлин окружен!»
Что представлял собой Геринг, «второй человек» в империи и единственный за всю историю Германии рейхсмаршал, было известно. Раттенхубер, совмещавший должность начальника личной охраны Гитлера с должностью начальника СД (службы безопасности), знал о гитлеровских соратниках явное и тайное. «Мне нечего больше добиваться от жизни, моя семья обеспечена» – эту фразу, сказанную Герингом осенью 1944 года, приводит Раттенхубер. Он пишет о том, как жадно обогащался Геринг, используя свою власть для прямого грабежа, сначала в самой Германии, в Италии, потом в оккупированных странах.
Выступая на совещании рейхскомиссаров оккупированных областей 6 августа 1942 года, он угрожал своими неограниченными полномочиями в сфере экономики, которые предоставил ему фюрер:
«Я заставлю выполнить поставки, которые я на вас возлагаю, и, если вы этого не сможете сделать, тогда я поставлю на ноги органы, которые при всех обстоятельствах вытрясут это у вас, независимо от того, нравится вам это или нет».
В этой разбойничьей среде его с готовностью понимали с полуслова, однако он считал нужным пояснить, как должна осуществляться экономическая эксплуатация захваченных территорий:
«Раньше мне все же казалось дело сравнительно проще. Тогда это называли разбоем. Это соответствовало формуле – отнимать то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить, и грабить эффективно. …Вы должны быть как легавые собаки. Там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться немецкий народ, это должно быть молниеносно извлечено из складов и доставлено сюда».
Под его руководством миллионы людей были насильственно угнаны из оккупированных территорий в Германию на рабский труд.
Дни войны Геринг, «экономический диктатор великой Германии», нередко проводил в своих дворцах в Каринхалле, в Берхтесгадене, среди награбленных, свезенных отовсюду ценностей, и принимал посетителей в розовом шелковом халате, украшенном золотыми пряжками. И к антуражу – его жена с львенком на руках.
Как ни в чем не бывало он по-прежнему выезжал на охоту.
О том, какая это была охота, рассказал мне в июне 1945 года старший егерь в охотничьем замке Геринга.
В лесном парке, где высаженные рядами деревья образовывали прямые аллеи, насквозь просматриваемые, в конце одной из таких аллей устраивалась кормушка для оленя, которого приучали являться сюда в определенное время. Приезжавший охотиться наманикюренный Геринг, в красной куртке и зеленых сапогах, усаживался в открытую машину и двигался по аллее, в конце которой его уже поджидала мишень – прирученный олень. И в качестве охотничьего трофея он увозил рога своей жертвы.
Геббельс, до последнего часа одержимый ревностью к своим соперникам в фашистской иерархии, с особой неусыпностью следит за преемником фюрера: «Увешанные орденами дураки и тщеславные надушенные франты не должны быть в военном руководстве. Они должны либо переделать себя, либо их надо списать. Я не успокоюсь и не буду знать отдыха, пока фюрер не наведет порядок. Он должен Геринга преобразовать внутренне и внешне или выставить его за дверь. Например, это же грубое нарушение стиля, когда первый офицер империи в нынешней ситуации войны снует в серебристо-сером мундире (парадном). Что за бабье поведение вопреки событиям! Надо надеяться, что фюреру удастся теперь снова сделать из Геринга мужчину», – записано в дневнике 28 февраля 1945 года, за два месяца до окончательного поражения.
Геббельс тщетно прилагает усилия, чтобы склонить фюрера сместить Геринга. «Опять Геринг уехал
