ВВЕДЕНИЕ В ОБЪЕКТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ (ЧАСТЬ I)

который вступает страна, реализм — есть прибежище людей малообразованных и малоталантливых, напрочь лишённых творческого воображения.

III.

Просматривая чужой исторический опыт становления образцов национальных авантюристов во Франции, в Англии, в Японии, в США и в других развитых промышленных странах с капиталистической рыночной экономикой, нетрудно подметить одну устойчивую закономерность. Везде они зарождались как герои мифологизированного прошлого, — будь то странствующий рыцарь, авантюрист-дворянин во французской культуре; джентльмен в англосаксонской культуре; ковбой и герой вестерна в культуре США; самурай в японской культуре и так далее. Не станем исключением и мы. Мы тоже найдём образ русского национального Героя сначала в мифологизированном прошлом. На естественные вопросы: в каком же веке? в какой среде? — можно дать ответ уже сейчас.

Как только в России усиливались демократические веяния, русское общественное сознание устойчиво обращалось, с одной стороны, к допетровским временам Московского государства, Киевской Руси и Новгородской республики, а с другой — к истории вольнолюбивого казачества. Можно не сомневаться, что ярчайшим и массово-потребительским направлением новой русской культуры станет национальная романтизация героев этих эпох. В частности, мифологизированная история новгородских ушкуйников и казачества и герой-ушкуйник, герой-казак станут столь же популярны и нарицательны, как были в США история освоения Дикого Запада и ковбой или герой вестерна. В истории новгородских ушкуйников и казачества воображению рисуется такое обилие авантюрных сюжетов, такой своеобразный опыт зачаточного демократического самоуправления, такое обилие предприимчивых характеров и такая органичная связь образа жизни с традициями Древней и Средневековой Руси, что в какой-то период наша национальная культура начнёт с широким размахом разрабатывать эту золотоносную жилу.

Почему столь интересны герои вестерна, герои пиратства, герои французской истории до Людовика ХIII, японский самурай или ниньзя? Эти герои действуют в условиях ещё не сложившейся бюрократической государственности, но при опоре на чёткие и недвусмысленные понятия о долге и чести, добре и зле, они живут напряжённой борьбой за свои цели, отдаются собственным интересам, побуждениям, чувствам, — что делает их чрезвычайно привлекательными массовому потребителю. У этих героев есть шанс выходить Победителями из любых передряг благодаря уму, хитрости, находчивости, предприимчивости, смелости, и тем прославить Отечество и народ.

Поиск способов разработки именно такого русского героя, а вернее, Сверхгероя, становится наиважнейшим делом в художественном творчестве, без него немыслимо зарождение соответствующей духу времени новой, русской национальной культуры и потребительская конкурентоспособность, выживание отечественной культуры вообще.

По схожему пути не так давно пошли китайцы Гонконга и уже добились серьёзных успехов, оказывая существенное влияние на развитие культуры всего Китая.

июль 1992г.

Россия и Незалежная

1.

Конечно, надо учитывать сложный и неоднородный состав партократической элиты, к тому же в каждой конкретной республике чрезвычайно зависящий от характера местной экономики и религиозно- исторической туземной культуры, — из чего и вытекают основные экономические и политические мотивы поведения дорвавшейся до независимости от союзного центра республиканской номенклатуры и туземной интеллигенции.

Самым показательным результатом референдума было то, что в крупнейшем промышленном регионе, на Урале, в поддержку Советского Союза проголосовало немногим больше четверти имевших право голоса! То есть там голосовали против СССР! Тогда как самые исторически отсталые, самые туземно дикие, самые не урбанизированные республики, среднеазиатские, голосовали почти поголовно “за СССР”. Яснее ясного было показано принципиальное расхождение кровных экономических, политических интересов, которые направляли выбор людей в городах и областях с крупной промышленностью, в основном, в России, от главных интересов в самых деревенских, самых кишлачных, самых аульских республиках и регионах советского государства. Экономические, культурные противоречия неизбежно стали перерастать в противоречия этнические, религиозно-моральные, расовые, — которые привели к расколу интересов среди туземной партократии, — что и взорвало, в конечном итоге, Советский Союз.

Величайший парадокс как раз в том и состоял, что именно крупная промышленность России развалила Советский Союз, а отнюдь не события в Прибалтике, в Восточной Европе, на Кавказе и прочее. Все эти события сами стали следствием того, что коммунистический режим оказался не в состоянии далее выражать экономические и политические требования связанных с крупной промышленностью России социальных слоёв к политике государства. В теории построенный на защите, в первую очередь, политических интересов именно крупной промышленности, режим на деле не смог отстаивать её самодовлеющую потребность в растущей концентрации финансовых и материальных ресурсов. Режим не давал возможности крупной промышленности России проникать на мировые рынки, в которых она была всё более заинтересована для продолжения дальнейшего развития, не смог идеологически и политически отразить её растущую потребность в росте культуры производства, которая оказывалась больше немыслимой без роста русского национально-общественного, национально- культурного самосознания.

Россия своим примером доказала, что “ренегат Каутский” был-таки прав: индустриализация страны неизбежно вынуждает на некоем этапе выбрасывать идеологию классовой борьбы в её революционно коммунистическом качестве, — выбрасывать на свалку истории, а лозунг “Пролетарии всех стран соединяйтесь!” выметать из политических реальностей дальнейшего становления промышленной державы. На их место приходит идеология национального эгоизма, корпоративной солидарности классов промышленных предпринимателей и рабочих и политика промышленного империализма, экспансии национального товаропроизводителя на внешние рынки, за которой следует и языковая экспансия и экспансия культурная, цивилизаторская.

2.

Да, из всех республик бывшего СССР, Белоруссия и Украина имели для России особую политическую значимость. Не только потому, что русские не могут не помнить, что основа их государственнического самосознания заложена в древнерусском Киевском государстве, не только потому, что русским тревожно в одиночку противостоять диким и полуварварским ордам на просторах бывшей Сверхдержавы, — но, главным образом, вследствие особой интегрированности крупной промышленности Украины и Белоруссии в крупную промышленность России. И у ослабленной хаосом последнего десятилетия России, а тем более у Белоруссии и Украины, просто нет ни резервов, ни исторического времени сломать эту взаимозависимость. Тем более, что это бессмысленно, поскольку противоречит вектору прогресса, а потому ударит по уровню