— А, вот, значит, как! Но не покажет ли себя твой прекрасный принц слишком большим снобом, когда узнает, какого ты роду-племени? — Стефан Грей подошел к камину и снял со стены миниатюру в изящной, отделанной жемчугом рамке.
Джемайма почувствовала беспокойство:
— Пожалуйста, повесь на место… Это очень старая вещь.
Стефан Грей посмотрел на нее с пониманием:
— Она, должно быть, стоит кучу денег, а, Джем? Если ты не можешь помочь мне наличными, как в прошлый раз, то, по крайней мере, могла бы закрыть глаза, пока я не подыщу себе тут чего-нибудь, что потом можно будет продать.
— Нет! — Джемайма прошла через комнату и остановилась перед ним. — Верни ее. Ты не можешь взять эту вещь!
Стефан Грей не торопясь положил миниатюру в карман и укоризненно посмотрел на нее:
— Почему бы тебе не заняться своими делами, Джем? Или я сейчас заберу несколько вещичек, или же мне придется вернуться сюда как-нибудь ночью с друзьями, и тогда мы возьмем гораздо больше.
— Если здесь что-нибудь пропадет, я скажу Алехандро, и ты снова окажешься в тюрьме.
Он только хмыкнул:
— Не расскажешь! Ты сделаешь все что угодно, только бы твой распрекрасный принц ничего не знал!
— Да, один раз я ошиблась, — с горечью признала Джемайма. — Но сейчас верни мне миниатюру или я позвоню в полицию.
— И этого ты тоже не сделаешь, — заявил он с возмутительной самоуверенностью.
Джемайма почувствовала панику. Она сделала движение, пытаясь достать у отца из кармана портрет, но он толкнул ее своим костистым кулаком, и она упала, ударившись затылком о кофейный столик. Невольно вскрикнув, Джемайма схватилась руками за голову.
В этот момент у двери раздался какой-то шум, и через мгновение Алехандро уже поднял ее и, усадив на диван, спросил, что случилось.
— Это… мой отец… он угрожает мне… — прошептала Джемайма, чувствуя, как у нее кружится голова, не пытаясь уже ничего ни скрыть, ни приукрасить. — Он положил в карман одну миниатюру и ударил меня, когда я хотела ее забрать…
— А теперь слушай сюда… — начал Стефан Грей.
— Сначала вещь! — твердо сказал Алехандро, протягивая руку.
Нахмурившись, отец Джемаймы вытащил из кармана миниатюру.
Джемайма с ужасом смотрела, что будет дальше. Алехандро повесил портрет на место, а потом ее отец, наклонившись, что-то сказал ему и сплюнул на пол. В тот же момент Алехандро развернулся и, отвесив нахалу оплеуху, распахнул дверь и приказал убираться. Двое рабочих, которых он позвал, подхватили под руки упирающегося Стефана Грея и спустили его вниз по лестнице.
— Ты вовремя, — дрожащим голосом проговорила Джемайма. — Как ты догадался, что здесь что-то происходит?
— Этот человек напугал Марию своей настойчивостью и нежеланием ждать. Я был на винограднике, когда она позвонила и предупредила, что дома могут быть неприятности.
— Ты, наверное, никогда не простишь, что я не сказала тебе правду, — пробормотала Джемайма.
Алехандро сел рядом, чтобы осмотреть ее голову, на затылке уже появилась шишка.
— Но когда мы познакомились, я давно уже ничего не слышала об отце и решила, что проще сказать, будто он умер, чем рассказывать его… историю.
Алехандро с шипением выдохнул сквозь зубы:
— Теперь я понимаю — почему.
— В полиции в его деле записей на несколько страниц, — призналась Джемайма.
А потом, не выбирая слов, рассказала всю историю своего детства — о необузданности отца, о его постоянных стычках с законом, о пристрастии матери к алкоголю, о гнетущей атмосфере в их доме.
— И все-таки ты смогла найти себе достойную работу, которая позволила тебе стать независимой, — сказал Алехандро. — Я не дурак. Я всегда знал, что есть вещи, о которых ты не хочешь рассказывать. Возможно, я должен был поинтересоваться, но… это никогда не было важным для меня. Я хотел, чтобы ты была моей женой, и мне было все равно, кто ты и откуда.
Джемайма смотрела на него полными слез глазами. После ужасной сцены с отцом все ее чувства были обострены.
— Правда?
— Я никогда не думал уходить от тебя. Я встретил тебя — и все! Дело сделано. Ты помнишь наши выходные? В том домике, что я снял возле отеля? — спросил Алехандро, глядя на нее темными глазами.
Она кивнула.
— Эти дни были самыми счастливыми днями в моей жизни. После этого я уже не мог позволить тебе уйти.
— Но вначале, когда мы только познакомились, ты часто отменял свидания и не звонил, когда обещал.
Алехандро вздохнул:
— Вначале… вначале я пытался бороться со своими чувствами. Я так тебя хотел, что это выводило меня из себя. Я был еще не готов к семейной жизни. К тому же помня, в какую зависимость попал мой отец, я поклялся никогда не влюбляться.
— Думаю, тебя все же беспокоили различия между нами.
— Эти различия только означали, что мы можем дополнять друг друга. А после того как мы поссорились, я понял — ты мне необходима, — возразил Алехандро, его смуглое лицо было серьезно.
— Я думала… — Джемайма замялась. — Я думала, для тебя важен только секс.
— О нет! С этим было бы легче справиться, — усмехнулся Алехандро. — Тогда я еще не совсем понимал… но мне хотелось, чтобы ты всегда была в моей жизни, а не только на выходные, когда я мог приезжать в Англию. Мне так этого не хватало, что единственным выходом оставалось жениться на тебе.
— Я не знала… Ты никогда мне этого не говорил.
— Конечно, не говорил. Я хотел держаться холодно и независимо. Я вообще не из тех, кто привык делиться мыслями. Но я перестал встречаться с другими женщинами, чтобы ты была только моей. Знаю, это я виноват, что ты не могла рассказать о своем прошлом. Очевидно, рядом со мной ты не чувствовала себя в безопасности.
— Я всегда всем говорила, что мои родители умерли, — это было легче, чем сказать правду, — призналась она. — Вот куда ушли те деньги два года назад. Отец угрожал пойти в газету и все рассказать, чтобы оскорбить твою семью.
Алехандро махнул рукой:
— Это ерунда. Пусть делает что хочет. Большинство людей испытывают к подобным вещам лишь мимолетный интерес… Так, значит, он и два года назад тебя шантажировал?
— Да… Я думала, ты станешь стыдиться меня, когда узнаешь, из какой я семьи. Честно говоря, пришлось бы немало потрудиться, чтобы найти среди моих родственников хоть одного приличного человека.
Алехандро взял ее за руки:
— Надо было сразу сказать, что тебе угрожают. Если бы ты дала мне возможность разобраться с этим! Твой отец, как и все шантажисты, увидев, что я не боюсь его, сразу бы сдался.
— А я вместо этого отдала ему все твои деньги… — пробормотала Джемайма, бледная от стыда и смущения.
— Ты просто не подумала. Ты могла бы мне довериться… — Его глаза были полны сочувствия. — Но я не стал для тебя тем, кому можно довериться. Поэтому твой отец и получил над тобой власть.
— Это еще одна причина, почему я ушла от тебя, — призналась Джемайма. — Из-за того, что не видела конца его требованиям. У меня было ощущение, что наш брак проклят и мне лучше уйти.
