на стол! – Русиш швайн! – прошипело это убожество и они побежали вперед. А я дрожащими губами прильнула к луже на столе, наплевав на все приличия. Один глоточек и смоченные губы – это что-то. Внутри меня поднялась волна злости, и я поняла, что сдохну, но эту мерзавку сделаю, иначе как жить дальше? И пусть я толстая некрасивая тетка, а она холеная спортсменка, но ведь возраст у нас одинаков, я же всю жизнь не пила, не курила, спортом столько занималась, неужели ж все это было зря и меня можно так унижать? А главное – отомстим фашистам за русских – гены пробудились, видать. Вместо того, чтобы сломать меня, эти твари наоборот, пробудили дремавшие в резерве силы. И я яростно ломанулась снова вверх, по тропинке.
Вползала на дорогу уже просто на коленках. Боже, еще же целая треть пути! Так, теперь по карте с километр по дороге бы надо бежать, и я трусцой отстукиваю: мер-зав-ки-мер-зав-ки. Ничего не слышу и не вижу, пот заливает глаза. Это твой жир уходит, Наталья, радуйся! И опять вверх по тропиночке, какая же она на этот раз крутая и дикая, заросшая колючими кустами! Но на такие мелочи, как поцарапанные ноги и руки, я уже не обращаю внимания. В конце тропы опять пришлось ползти на четвереньках, ничего, зато много сразу срезала. А вот и эти уродки, опять льют мою воду! Но с ними вижу еще одну фигуру. Зрение у меня резко ухудшилось, все в тумане. Они опять убежали, оставив лишь мокрый стол. В бессильной ярости я стучу по нему. И вдруг слышу: – Натасса, возьми, это тебе. Майя, собственной персоной, протягивает мне стакан с водой. – А тебе? – хриплю я. – Пей! – Наконец-то вожделенная вода вливается в меня. – Это на голову, – протягивает мне второй стакан. Уговаривать меня не надо, с наслаждением выполняю распоряжение. И мы вместе потрусили в погоню. Уже потом Майя рассказала, что услышала, как те потешались надо мной, специально разливая воду, и решила подождать меня, успев схватить два стаканчика. Они же не знали, что муж ее ненавистный был немцем, и она прекрасно знала немецкий.
Осталась четверть пути. Именно теперь и начинается самая борьба. Тут то у меня и запасен тайный вариант: надо лезть вверх по тропинке, еле заметной на карте, причем она не выходит на дорогу ни внизу, ни вверху, эти два участка придется лезть по бездорожью. Я смело схожу с дороги в какой-то просвет между деревьями. По крапиве, по траве до колен, но вполне твердой поверхности уверенно веду Майю вверх. А вот и тропинка, совсем, правда, заброшенная! Сменяя друг друга, тащимся вверх. Я подталкиваю ее снизу, она сверху подает мне руку, потом наоборот. Мы, похоже, здесь первые, все бежали до нас по дороге. По одиночке тут и вправду было бы тяжело. Но удача с нами. Пока. Меня толкает вперед только злость, тело давным-давно устало и уже просто кричит о покое. Но голова пока сильнее тела. Пота уже нет, весь вышел, красное лицо просто горит, губы сухие, язык вываливается. Майка моложе лет на 10, к тому же легкоатлетка бывшая, но и она совсем без сил. И зачем мне это надо? – Этот вопрос все явственней читаю в ее глазах. Похоже, она сдает. Я с трудом толкаю ее вверх. А вот и поворот тропы – теперь надо вверх, по бездорожью, лезть! Тут она садится и говорит: – Все, дальссе сама. – Ни за что! Потеряешься! – уговариваю ее. Она лишь мотает головой. Тут я кидаю взгляд ей за плечи и ору: – Змея! Она как стрела взмывает вверх и делает прыжок на метр. – А говорила, сил нет, – думаю я, на разговоры больше действительно нет сил. По карте здесь всего лишь 50 метров, прорвемся. Дальше будет еще метров 400 дороги и финиш. Наш последний шанс обогнать тех ведьм.
Выбираемся на дорогу просто на бровях. Майка не ориентируется уже, в какую сторону бежать. Смотрю – побрела обратно. Я хватаю и разворачиваю ее – она покорно пошла теперь уже в нужном направлении. И тут вижу – бааа, все наши солдафонки появляются из-за поворота, метрах в ста сзади нас. – Бежим! – кричу Майке, показывая назад. Она лишь качает головой. – Давай, Натасса!
А те побежали. Сил у них много, ведь были уверены, что идут впереди, шли не спеша. И тогда побежала и я. Не трусцой, нет, а изо всех сил. Точнее, это мне казалось, что быстро, на самом деле, качаясь из стороны в сторону, делала медленные прыжки с ноги на ногу. Последние двести метров просто ничего не видела. Сорвала дыхалку, ноги не слушались, передвигались по инерции. И все равно, я прибежала впереди них, им не хватило всего метров десяти. Майя, раскачиваясь, пришла минут через пять, но сама, хотя рядом с ней увивался судья. Что было потом – не помню. Очнулась уже внизу, в своей комнате.
В результате совершенного нами подвига я финишировала пятой, Майка двенадцатой, а первой, как и ожидалось, пришла англичанка, почти на полчаса (!) обогнав меня. Женщины в целом оказались упорными, и до финиша самостоятельно дошло процентов девяносто, к моему удивлению. Остальных подобрал автобус. Он же спустил нас вниз. Сейчас мы лежим в тенечке у бассейна, разморенные и удовлетворенные проделанной работой. Во рту ощущается металлический привкус, любое движение причиняет боль, ноют все мышцы, кости и раны, обработанные йодом в травмопункте. Состояние у меня как у надутого шарика: какая-то легкость и опасение, что лопну. Как-то организм примет вчерашнюю нагрузку, не забастовал бы.
Потягиваем сок и лениво прикидываем наши шансы. Первую тридцатку – победителей – предугадать сложно, поскольку присутствует неизвестная компонента в виде вкуса организаторов. Майка должна пройти, Тина тоже имеет шанс – пусть пока в четвертом десятке, но она самая симпатичная из нас троих, и двигается хорошо, кто знает, может, и приглянется. У меня без шансов: из шестого десятка переберусь благодаря горе, допустим, в пятый. Ну в четвёртый, от силы. Обладая заурядной внешностью и нулевой телегеничностью, подняться выше вряд ли смогу. Вечером объявят окончательные результаты, и завтра мы покинем этот райский уголок: большинство разлетится по домам, а счастливчиков повезут куда-то ещё «играть» дальше.
…
Тот ещё концерт! Все томились в неизвестности, а эти устроили шоу типа Оскара, мучили концертом. Наконец, перешли к делу. Предупредили, что вызываемый человек выходит на сцену, получает деньги и сразу заходит в дверь налево подписывать контракт. А чтобы не терять времени, зачли контракт вслух. Он состоял из несколько пунктов, которые игрок подписывался выполнять – например, не покидать Игры, подчиняться требованиям распорядка, участвовать в определенных мероприятиях, прекратить связь с внешним миром (до сих пор разрешалось!) и еще чего-то, не слишком обременительное. Со своей стороны они обеспечивали питание, проживание и лечение, направленные на улучшение здоровья игрока, имели право снимать нас на камеры и использовать отснятое на каком-то там платном медицинском канале (ради бога, по России все равно никто не увидит, хотя чего это я размечталась). Длительность данного контракта – два месяца, по окончании обещали хорошие гонорары всем участвующим. Будут и призы спонсоров, если хорошо поработаем, и приз зрительских симпатий. Кроме основных, организуют и дополнительные платные места, числом до тридцати – для тех, кто не попал в число победителей, но страстно хочет участвовать. Причем не будет никаких различий с точки зрения Игры между основными и дополнительными, и платник запросто сможет стать победителем, как рассудят зрители. Ну в точности, как в ВУЗе с бюджетниками и контрактниками!
Наконец-то начали объявлять победителей. Первое место заняла женщина-гречанка, очень красивая и фигуристая, что-то я ее и не замечала раньше нигде, получила десять тысяч долларов! Второй стала та самая необъятная негритянка-танцовщица, встретили её овацией, дама понравилась не только мне! Третьей – худющая англичанка, победительница бега в гору. Когда они втроем стояли на сцене, то очень напоминали троицу из «Кавказской пленницы», я даже хихикнула в кулак. Дальше вызывали в основном людей, имеющих какой-то конек: бывшую оплывшую фигуристку, известную молоденькую гимнастку, восстанавливающуюся после травмы – эта тоже удостоилась оваций. Вот и противные солдафонки – ого, чего-то их маловато – и правильно, шестеро одинаково мощно накачанных баб смотрятся не очень, оставили трех. Даже мужичок-дунь-рассыплется прошел! А вот и Майа – двадцатая! -ну дает! – восемьсот долларов отхватила! Я с интересом всех разглядывала, совсем не волновалась, слишком была уверена в своей ущербности – правду говорю. И когда под номером 28 услышала свои имя-фамилию, то сначала даже не поняла. Тина меня вытолкнула на сцену. Почему-то первым чувством было – не может быть, какая-то ошибка. Как во сне получила 500 долларов и подписала контракт. Потом встрепенулась, и попросила женщину за компом проверить, не ошиблись ли со мной. Та усмехнулась понимающе и вывела на экран мои данные. Вперед меня вывели зрители, определив на первое место за гору. Вот так. Жизнь такая штука – не знаешь, где скажутся твои деяния. Что за все надо платить – этому меня научили, а вот насчет что тебе воздастся – до сих пор пролетало мимо. Кстати, а как это зрители могли оценить, они что, ВСЁ видели? Неужели у них камеры ВЕЗДЕ понатыканы, и в кустах на тропах? Нехорошие подозрения, затопившие мозг, испортили кайф от победы.
Вечером я проинструктировала Тину, как отправить с компа сообщение моим родным, чтобы не
