Подсвеченный низким солнцем корабль «Метрополия» был палево-розовым, как ценнейший сорт дерева. На улицы Второй Столицы приходила ночь; кто-то встречал ее в очках для кино, кто-то работал, кто-то читал. Кто-то занимался любовью, кто-то рыдал над вежливым отказом: «Ваша кандидатура внимательно рассмотрена имперской службой иммиграции. К сожалению, в настоящий момент Империя не располагает возможностью принять вас в число подданных Его Императорского Величества»…
Артём шел по узкой городской тропе. Подошвы его туфель, распознав покрытие как «пешеходное», истончились, создавая иллюзию ходьбы босиком.
— Лужайка, — сказал он вслух и ощутил траву под ногами. Раньше его туфли были настроены на голосовую команду «Трава», но в университете ему объяснили, что на некоторых молодежных жаргонах это звучит как неприличное ругательство.
Технология «дружественной обуви» пришла на Варту с орбиты двадцать лет назад. Если бы не имперские программисты и биохимики, Артём шагал бы сейчас по бетонной полосе, загруженной колесным транспортом, и на ногах бы у него были резиновые шлепанцы…
Впрочем, кто сказал, что человек в резиновых шлепанцах не может быть счастливым.
Артём сел на плетеную скамейку и вытянул ноги. В промежутках между ветками зажигались окна: люди возвращались с работы. Или просыпались после дневного сна. Или просто гнали от себя темноту, хотя с тех пор как над планетой зависла «Метрополия», ночи стали ощутимо светлее…
Окна, окна, окна. Лепящиеся друг к другу жилые модули. На планете не так много территорий, где можно разместиться с комфортом: на полюсах вечные льды. Между ними огромные пространства океанов. Равнины, где ветер сгрызает камень за несколько минут. И несколько оазисов, где ютится миллиард населения, где растут желто-зеленые декоративные лианы, где опресняют океанскую воду, где смотрят в небо…
Пискнул коммуникатор у него в кармане. Это была, конечно, Ванесса. Возможно, Артём повел себя с ней слишком… холодно?
— Покажи письмо, — сказал он после секундного колебания.
Открылся текстовый фрагмент.
«Уважаемый Артём Прозоров. Служба протокола Его Императорского Величества уведомляет Вас, что вы приглашены на аудиенцию завтра, в одиннадцать утра по времени Второй Столицы. Вам следует прибыть в государственный космопорт, центральная стойка, к девяти утра. Форма одежды — деловая.
Примечание: если вы откажетесь от аудиенции Его Императорского Величества по религиозным, нравственным или иным соображением, к вам и вашей семье не будут применены санкции либо репрессивные меры».
Подошвы его ног сделались ледяными. Холодный ветер, протянувшись над землей, обманул разумные туфли и выстудил пятки, как если бы Артём в самом деле был босым.
Он снова перечитал сообщение. С облегчением понял: это шутка. Дурацкий розыгрыш.
Еще через несколько секунд, когда планетарная сеть подтвердила подлинность обратного адреса, ему захотелось стать древним винтиком с резьбой и забиться под плетеную скамейку.
Император не человек. Этого никогда не скрывали.
Император — надчеловеческая сущность, построенная на основе многих личностей. Император — государство в государстве, Империя внутри империи. Это все, что следовало знать людям Варты и, наверное, других колоний тоже.
— Это странно, — повторил отец, непривычно растерянный. — Может, что-то вроде общего сбора? Может, имперские службы собирают сотню людей, к примеру, по жребию, и показывают Императору как бы срез общества…
Он на секунду задумался — и повеселел, будто обретя почву под ногами:
— А вот это похоже на правду! Да… в мои молодые годы собирали лучших студентов планеты на слет, и перед нами выступали министры, например. Это было, в общем, бессмысленно, однако забавно, создавало эдакий творческий настрой… Возможно… Сейчас идут экскурсии, ты знаешь, экскурсии на «Метрополию», и тоже по жребию… Он помолчал секунду и нервно оглянулся на дверь.
— Тема… Думаю, мама огорчится, если узнает.
— Ты предлагаешь ей не говорить?
— Нет. Решай сам. Но если она узнает — огорчится, это точно. И она… будет против.
— А ты бы на моем месте как поступил?
Отец задумался. Мысли его, как обычно, легко читались на лице. «Если бы я только был на твоем месте, — думал отец, — я не мог бы уснуть от счастья. Я так мечтал попасть на экскурсию и хоть раз увидеть „Метрополию“ изнутри. Те, кто были, считают это лучшим воспоминанием в жизни…»
— Па, я поеду, — сказал Артём торопливо. — То есть я еще подумаю, но…
Отец улыбнулся и кивнул. Артём еще раз поразился, как легко люди убеждают себя в том, во что приятно верить.
В восемь он был уже в здании космопорта. Рамка, отсекавшая от входа любопытных, приняла его отпечаток пальца и вежливым голосом пригласила внутрь.
У центральной стойки не было ни души. При том, что остальное пространство космопорта утопало в суете: школьники, нарядно одетые на экскурсию. Подданные Его Величества, сошедшие с орбиты, на полголовы выше обслуживающего персонала. Собственно персонал, регулирующий человеческие потоки. Все откровенно глазели на всех, воздух был пропитан любопытством, глаза блестели, радость нового побеждала недосып. Это был космопорт, о котором Артём мечтал в детстве, — место, где начинаются приключения.
— Могу я вам помочь?
Сотрудница порта была живой, не автоматической и не виртуальной — просто девушка чуть старше Артёма, в белом костюме с отложным воротником, идеальный персонаж сказки под названием «Иду в космический полет».
— Я… получил приглашение явиться к девяти к центральной стойке.
— Но сейчас еще нет девяти, — девушка улыбнулась. — Впрочем… Почему бы вам просто не пройти регистрацию?
Артём неуклюже попытался улыбнуться в ответ. Девушка была красивее Ванессы… впрочем, он не позволил себе отвлекаться. Прижал пятерню к сенсору и почувствовал, как мягко нагревается пластик.
— Артём Прозоров, — сказала стойка голосом автомата. — Подождите девяти часов, пожалуйста.
Он дважды вышел из космопорта и дважды вернулся. С каждой минутой ожидание становилось страшнее. Служба протокола Императора не пригашает людей на экскурсии, это понял бы даже отец, если бы не прятался так яростно от правды.
«Мать убьет меня, если узнает».
«Если я сейчас уйду, эта глупость будет мне сниться каждую ночь».
«Почему я не могу просто пойти и проверить, что там?»
Потом он понял, что опаздывает, что уже девять, а у входа в космопорт выстроилась маленькая очередь, и какая-то женщина требует ее впустить, а рамка не впускает.
— Разрешите, — взмолился Артём. — Мне назначено! Я опаздываю!
— Растяпа, раньше надо было вставать, — громко сказал учитель, сопровождавший экскурсию у соседней рамки.
Артём протиснулся сквозь толпу почти грубо. Уши горели, щеки лопались от жара, кровь стучала в голове, заглушая внутреннюю мелодию. Возле центральной стойки снова не было ни души, и он шлепнул ладонью о сенсор, будто блином о сковородку.
Открылась дверь в непроницаемой стене.
— Артём Прозоров, пройдите на посадку. Следуйте за желтым указателем.
Что?!
Дверь закрылась за его спиной. На полу мерцала желтая линия, Артём пошел по ней, почти сразу успокоившись. Все, что с ним происходило, потеряло последние признаки реальности, а значит, волноваться было поздно.
