Летные дневники, часть 8

команду: «78, 75, пла-авно малый газ». Валера и стащил газы пла-авно… уже за пупком. Но посадка мягкая, мечта специалиста Ф. Обратно вез Игорь. Чуть передрал тангаж на взлете… не ожидал инверсии… скорость замерла на 320. Высота 150, 200, 250… прёт, а не разгоняется! Пришлось чуть ткнуть; дальше все в норме, и набор по 33 м/сек он выполнил отлично. Заход дома получился чуть корявый. Машина шла все выше глиссады, я все тыкал: директор, директор! Оказалось, у него на приборе директор глиссады стоит ниже, чем у меня, и он все подтягивал на себя, а я тыкал его, пока он не сравнил показания наших приборов и не сказал мне. А мне, волку позорному, это и в голову не пришло. Но и ему, не мальчику, но мужу, не грех было бы обратить внимание на вариометр, который на глиссаде устойчиво показывал 2 м/сек при положенных 3,5. Потом, догоняя глиссаду, держали 5. Короче, на пустой машине с задней центровкой, по продолженной глиссаде, прошли торец на скорости 250 (и то, большая!), поставили малый газ, повисли, и я стал подсказывать обычное: жми-жми, прижимай ее, видишь – не хочет… Игорь добросовестно стал откровенно тыкать ее штурвалом, но осторожненько, и таки дотыкал, и мя-агко так приземлил. Молодец. Аж сам удивился, но и убедился, что и давя от себя, можно машину мягко, на 1,15, посадить. Ничего. Будут из него люди. Полетал бы со мной пару месяцев. Изменения в конторе.  Ну, кое-кто ушел на пенсию. Саша Бреславский, что все не мог поверить в то, что ему уже 60, а капитаном летать в таком возрасте по закону нельзя; Валера Подгорный ушел по здоровью; Казанцев в 62 года ушел сам, чтоб нервы не трепать. Короче, набралась  норма сокращаемых. Володя Ш., битый-правленый, поротый-перепоротый командир, на предложение уйти на пенсию в 58 лет, сделал непристойный жест: вот вам, а не на пенсию! Я свое дело худо-бедно делаю, пока есть здоровье, буду и дальше делать; я еще дождусь, когда и вас тут к едрене фене посокращают, дождусь, а потом уйду. И молодец. Самая главная новость. Лукича ушли, новое руководство компании долго подбирало кандидатуру летного директора, которая устраивала бы всех. Устроила всех кандидатура нашего специалиста Ф. Мне-то от этого что. У нас старейший пилот – Савинов, 60 лет; он скоро уйдет; за ним идет Солодун, 59 лет; за ним Володя Ш.  За ними иду я.  Нет, однако, Боря Якушев, он меня на год старше. Но мы уже древние старики, нас не трогают, и спасибо. Короче, я в отряде по возрасту пятый. И веселиться по этому поводу что-то не хочется. 22.12. Коля Евдокимов, сделав с нами один рейс, был отправлен в отпуск, а тут подвернулись курсы английского языка, он ушел учиться до весны. Звонил, извинялся. Ну да Игорь Покинсоха хорошо летает. Бывший капитан Ан-26, рука набита. Пускай теперь летает он. Я даю ему предостаточно. А Коле с нами уже делать нечего, только баловать меня отдыхом в полете. Пусть учит свой инглиш, и пусть ему это поможет в летной судьбе. Да еще повезло бы мне ввести его в строй… 22.02. 1999 г.  Инфляция заставляет людей метаться, цены скачут. Сергей Мещанинов имеет какую-то хибарку, а на новую квартиру денег не хватает. Он боится продавать старую, чтобы не остаться совсем без жилья. Одалживает, у кого может, чтобы все-таки купить новую, потом продать старую и рассчитаться с долгами. Валера Евневич все-таки успел купить себе двухкомнатную, но нужен ремонт; хочет продать машину. Ну, хоть крыша над головой есть. Мы бы тоже хотели купить квартиру детям, но лишних денег нет. Я отлетал тренажер, где Булах дал нам тренировку по самую защелку, наконец-то слетал с Пиляевым в Москву и разговелся после отпуска, неплохо. В Москве узнали, что наконец-то Совет Федерации утвердил пенсию летному составу.  Это, с учетом северного коэффициента, мне выйдет около двух тысяч. Где-то к осени, видимо, придут на места конкретные бумаги. Не верится. Обманут. Все равно нае… У нас без этого никак. Конечно, 2 тысячи пенсия – зачем летать. Мне вот за январь начислили 1800, ну, правда, болел. На лето обещают нам много работы в командировках, и придут к нам первые два Ту-204. Был разбор летного комплекса, где выступил Абрамович и рассказал нам о перспективах. Это лето – решающее: либо мы осилим объем работ, в 1,7 раза больший, чем в прошлом году, либо пролетим. Зарплату обещает увеличить с марта на 12 процентов. А тут эта пенсия. Народ ведь побежит. С кем тогда осваивать эти объемы? Либо надо хоть вдвое увеличить зарплату, тогда еще можно подумать. А 12 процентов – это капля в море. Но Абрамович сказал: больше не ждите, надо жить по средствам. Сел в свой «Мерседес- 600» и укатил. На этом разборе мне вручили знак «Отличник воздушного транспорта». Надя рада, как ребенок. Ну, теперь можно оформить «Ветерана труда», с его нищенскими льготами. Если бы эта новая пенсия точно была с завтрашнего дня, то завтра же и написал бы заявление. Нет смысла убивать лето за 3,5 лимона в месяц, пропивая при этом полтора в командировках. Да еще как представлю, что мне предстоит вынести на очередной медкомиссии… Какой смысл? 23.02.  В раздумьях. Вчера зашел в эскадрилью, как положено, поставил литр хорошей водки, да коньячок впридачу, обмыть награду; поблагодарил за честь. Всю летную жизнь я сомневался, как же ко мне относятся на работе, не держат ли за дурачка, блаженненького и пр. Да нет, выходит, что вот таких, как я, как раз и уважают. Ну да чего уж теперь сомневаться. Оглянувшись, я что-то не вижу, за какие проступки или черты характера меня не уважали бы  в коллективе, да и начальство. Савинов говорит, что на пенсию не побегут. Из стариков, кому за 55, все ушли, остались единицы, они зубами будут держаться. И нет смысла повышать зарплату. А Витя Мисак и целая когорта его ровесников? Им, пятидесятилетним, какой резон рвать анус все лето за 4 лимона в месяц? Неужели им здоровья не жалко? К 50 годам многие начинают подгонять медицинские параметры, пожирая горстями таблетки… одно лечат другое калечат. Я сам такой. Потом уйдешь на пенсию и справедливо получишь кучу болячек. Уходить надо вовремя, до таблеток. А тут у меня комиссия. И надо снова пить проклятые таблетки. Проходить? Не проходить? Взять отпуск до мая? Или увязнуть в той комиссии с анализами, тянуть, тянуть и дотянуть до мая? Какие-то тормоза во мне отпустились, с этой пенсией. Летать не хочу. Здоровье явно не то. Желудок, кишечник, печень, поджелудочная, суставы, – все протестует. На хрена мне это  надо. А зрение? А романтика? Да-да.  В 55 лет – самая-то романтика и есть. Одно дело – думать, на какую проходную на старости устраиваться, другое – знать, что и так проживешь, что хватит, что кусок хлеба с маслом будет всегда… И – свобода! Свобода от полетов… Раздумья, сомнения… не решусь. 15.03.  Слетали в Москву: второй пилот проверялся на 2-й класс. Мне пришлось сидеть на стульчике и наблюдать, как молодой, только что научившийся летать на «Тушке» проверяющий из управления корячился в сложных условиях, пытаясь все же проверить второго пилота. Пару раз из-за спины мне пришлось подсказать им, видя, что на четвертом развороте потеряли же высоту с 400 до 330 м; потом, уже где-то на 100 м, полезли выше глиссады, о чем я успел вовремя предупредить. Ну, где-то к ВПР все стрелки с трудом были собраны в кучу. Сели прилично, даже пассажиры хлопали. Обратно дома был заход с прямой; худо-бедно справились. Ну, записал человек проверку Олегу, с тем и расстались. Вводил проверяющего в строй, кстати, Солодун, по почерку видно. Ну, сразу с «элки» и на «Тушку» – это непросто, а тут еще и инструкторский допуск. Будет стараться – научится. Ну, а Олег летает чуть лучше пресловутого Ч. Того беднягу мучили-мучили и, наконец, сократили; этот со мной пока летает, даю в меру. Если я с Ч. еще старался, пытался набить ему руку, то с Олегом уже особо не стремлюсь. Это люди с замедленной реакцией, старательные, исполнительные… но обреченные быть вечными вторыми пилотами.  Попадет к хорошему капитану – будет летать под диктовку, будет хороший помощник. С годами, только с годами, может, выработается стереотип и какое-то предвидение ситуации, позволяющее в спокойных условиях спокойно летать. Такие даже вводятся потом командирами… но боже упаси  их  от нестандартных моментов в первые 2-3 года. Там, где нужна реакция, этим ребятам нечего делать; тут нужен опытнейший второй пилот рядом. Процент такой. 18.03.  Старательно лечусь от гастрита. Во рту от лекарств мерзко. А тут еще давит под ребром; Оксана подозревает панкреатит. А тут эта годовая комиссия Как только появится возможность реально получать эти 2176 рублей пенсии, немедленно уйду. Все, Вася, отъел ты шашлыки. Теперь чревоугодие отходит в прошлое. Пока не загнал желудок, придется сидеть на постной диете. Кончились пиво и газировка, не говоря уже о спиртном. И вкалывать так, как будто за тобой гонятся, не надо. По сути, весь полет мой проходит как бы мимо меня. Мое дело – организовать подготовку, озадачить экипаж, чтоб все забегали, а самому зайти поболтать с синоптиками, рассказать им, какая погода меня ждет по маршруту (всегда удивляются, что капитан разбирается сам в метеорологии), принять решение и идти на самолет. Ну, вырулить, взлететь, нажать кнопки на автопилоте, да диктором еще поработать. Потом либо читаю, либо думаю. Время до снижения проходит незаметно. Опять немножко кручу колесико на автопилоте, немножко считаю в уме вертикальную скорость, отключаю автопилот и двадцать секунд пилотирую. Вот и вся работа. И то: это все в один конец. А второй полет я лишь наблюдаю. Как в раю. Ну, там, подскажешь. Может, этот вот Норильск и был последним моим полетом. Ну и что. Прощания Олега с конем не будет. Романтика кончилась. В полете подают горячий завтрак.