— «Я не Красный Крест! Я вас — кормить не буду. Кто ничего не принесет — еды не получит!»
И мы молчали, зная, что виноваты…
Володька пьет ежедневно, с утра до вечера.
Нина и ее внук — колют и пилят дрова. Носят их в дом, делают запас. Вдруг обстрел? Мы с мамой переделали наше окно. Еще раз затянули его клеенкой, ведь зима, а мы — считай на улице. Потом, помогали бабушкам, носили дрова.
Уже, — полдень…
Володька украл и поставил в кухне железную печь. Печь большая. Будет тепло! Перестанут мерзнуть мои ободранные пальцы и нога.
Я хожу в старом, очень длинном черном пальто. Это — мамино. Я в нем спала, когда нас вывели из дома. Чтобы ко мне не приставали, мама из теста сделала мне по подбородку капли, вроде, прыщи. Припудрила их тертым красным кирпичом. Получилось, как зараза. Я так хожу. Мне — 14 лет!
Мама боится за меня. Много пьяных вокруг. Но, пока, сильно плохих нет. Меня, жалеют. Дают сахар. Правда, сказали, что в военный госпиталь мне лучше не обращаться.
Володька опять напомнил маме, что она — «ворона». Отдала старухе, «которой подыхать пора», — муку. Мама не выдержала и ревела.
Сегодня наш «обед», то есть, вообще еда — задерживается.
На полдня исчезали трое: жена Володи, Аза и Лина.
Оказывается, они — ездили на БТРе в наши дома. И ничего не сказали!
Привезли какие-то мешки. Объяснили, в наших домах, другая воинская часть. И, что они спасали свои вещи. Мешки занесли в «свою» комнату. Сразу закрылись. Мы — ждали. Я хотела есть, но еще сильнее, узнать, как там наш дом?
Путешественницы рассказали: «Вход в ваш подъезд завален. Войти можно, но, только, из других подъездов. Через дыры, прорубленные в стенах квартир. Все в доме — соединяется! Все квартиры! Но такой путь — требует времени, а мы спешили.…»
— «Что же документы нам не привезли? Вы знаете, — необходим паспорт! Мы положили его в холодильник, для сохранности от пожара. Я же вас просила!», — волновалась мама.
— «А на хер он кому нужен!»- огрызнулась Аза. А ведь мама спасала, несла ее плащ! Какие все нервные и злые!
С этого дня, в соседней комнате, прижились красочные термосы.
— «Если честно, очень завидую вашей поездке!» — призналась я. И увидела, как скривилась Володина жена — Оля.
— «Там, у входа к вам, — свалилась гора кирпичей, не пробраться. Что-то из вещей останется», — успокоила маму Лина. Она — добрее. И на том — спасибо!
Болит сердце и домой очень хочется.
Еще, женщины рассказали, что те военные с кем они приехали, сильно ссорились с теми, кто был там, в наших домах. С другой воинской частью…
Едва, не подрались. И не расстреляли друг друга…
Вечер. Мы таскаем воду. Снаряды из пушек попадают не далеко. Хорошо видно, где загораются, и рушится дома. Грохот. Гарь. В некоторых домах, вода стоит заготовленная, в ведрах. Но не всегда можно оторвать ведро от пола. Примерзают. Январь… Где, можем взять, — забираем воду к себе. У нас печка. У нас тепло. И лед тает. Спим мы, как и раньше, — в пальто, но не мерзнем.
Повезло — нашли домашние соления в баллонах. Принесли их в дом. Трудно маме: в одной руке ведро с водой, в другой банка. А я могу нести не полное ведро, мне больно наступать на раненную ногу.
Питаемся всего один раз в день. Есть мука. У каждого, теперь есть пышка. Хочешь, — ешь сразу, а хочешь, — спрячь на вечер. Я постоянно хочу есть.
Постоянно болит голова.
В кухне крики. Ужасный, свинский скандал. Вовка — душит бабушку Стасю. Орет:
— «Проклятые твари! Еду — ищите себе сами! Я всяких старых, блядей … кормить не обязан»!
За старушку — Стасю вступилась Аза:
— «Она же еле ходит» — Вовка и ее ударил. Аза — сильно покраснела, заплакала.
Вот, сволочь! Жаль, у меня силы нет… Надавать бы ему! Великий благодетель!
Солдаты от своих пайков, ежедневно, дают консервы, причем, для всех…
Но продукты сразу сортируют. Что лучше — прячут у себя, в другой комнате, едят «в тихую», по ночам, и откладывают, — на будущее.
Я — вышла. Пронаблюдала все это в окно, со двора.
Чувствую, как становлюсь гадкой и злой.
Ежедневно, ругаюсь с кем-нибудь, даже, с мамой.
Мне мешают делать записи в мой дневник, мешают, — сочинять стихи, читать.
Совсем не верят в Бога. Постоянно врут и воруют.
Мы тоже — украли: две больших подушки, и одеяло — спать…
Мама, если мы идем в поход, не разрешает заходить в комнаты, чтоб соблазна взять чужое — не было.
Когда, заходим в разбитый дом, то идем на кухню и в подвал. Главное — еда! Еще, обязательно, в ванную комнату. Там бывают: «аптечка», вода, мыло. Теперь, мы стираем, правда, редко — экономим воду.
Случайно в ванной комнате — нашли лекарство — «Анальгин» Я выпила сразу две таблетки. И, когда, моя нога совсем прошла, мы пошли на соседнюю улицу, просить у жителей мне варежки на руки. Но ни кто не дал. Сказали:
— «Ищите сами. Или у своих просите. Вон, «хозяева» ваши хозяйничают»
Они указали на солдат.
— «Конечно, поищем!» — огрызнулась мама. Надо было спросить на чеченском языке, тогда, нам бы — дали. А так, ругнулись, без толку и все.
Варежки мы искали, но не обнаружили. Невезучие мы…
Сегодня был вкусный обед. Суп, — с картошкой! Старались наши дежурные: Аза и Лина. После обеда я хотела полежать, но пришла красавица — Лина и сообщила: «Я уже один раз принесла воду и помидоры. Что я гробиться на всех должна?»
Стася спала. Нины с внуком не было. На свою беду мы взялись помочь, — принести еду и воду.
В том доме были солдаты и еще какой-то дед — чеченец. Я взяла ведро воды, чуть отлила, для легкости, и, сразу, — вышла. Мама, подхватила одно ведро с водой и баллон варенья. Потом, она увидела в баночке, острую приправу — «аджику». Сумела взять банку с ней — под руку.
В большой красный бак из пластмассы, солдаты ставили себе баллоны и банки, видимо на весь свой коллектив.
Дед- чеченец был с мешком. Быстро запасался едой.
Ни кто, ни кому не мешал! Наоборот, царили понимание и сочувствие.
Следом за нами, сразу, вышла рыжая Лина.
Бабушка Нина, по прозвищу, — «ингушка», шла мне на встречу. Она, — помогла донести ведро с водой.
— «Мы с внуком, лук нашли и спички!», — похвасталась Нина.
С грохотом распахнулась входная дверь! К нам, — ворвались военные.
Они — кричали, что мы украли у них фонарь…
Что, они сейчас, за это, — расстреляют всех!
Мужчины, — тряслись от гнева и злости. Все испугались, так как два автомата были сняты с предохранителей и направлены в нашу сторону.
Фонарик, — я действительно видела: красивый, блестящий! Он был в том доме, откуда мы, только пришли. Фонарик стоял лампочкой вниз на подоконнике.
Я крикнула: — «Не стреляйте! Пожалуйста! Одумайтесь!» — и рассказала, где видела фонарь. Они поняли… Плюнули и ушли.
Кто же подставил нас всех так подло? Старик или Лина?
