Она чувствовала любые перемены значительно лучше Бориса.
— Ушел, — подтвердил Хранитель. — А ты с ним даже не попрощалась.
— Не люблю прощаться, — объяснила ведьма. — Говорить «прощай» — значит расставаться навсегда. А сказать дэву «до свидания» — значит, ожидать, что он придет вновь. Придет, когда мир снова будет готов погрузиться во Тьму. Разве это радостный повод для встречи?
— Пожелай ему хорошего пути, — предложил Борис.
— Не столь уж долог его путь. Нет, лучше вот так. Без слов. Лард поймет.
— Да, он тоже не знал, что сказать перед уходом.
— Вот видишь. — Дайлана помолчала, затем позвала: — Подойди ко мне.
Борис подошел. Неуверенно обнял девушку за талию и, не почувствовав сопротивления, прижал к себе, положил голову ей на плечо.
— Видишь, солнце встает, — произнесла Дайлана.
— Вижу.
— Разве этот рассвет не стоит того, чтобы сражаться за него? — спросила ведьма.
— Не надо, — прошептал Борис — Мне больше не надо объяснять, почему ты приняла сторону Света. Я все понял еще вчера, когда заглянул в глаза Ларда, наполненные Тьмой. И еще я, кажется, понял кое-что о Творце.
— Что же?
— Помнишь, ты сказала, что не знаешь, слышит ли Он нас. Так вот, я теперь думаю, что Он все же слышит. Только иначе. Не так, как слушаем мы. Но это не самое главное.
— Есть еще что-то? — спросила Дайлана.
Она знала. Она знала все. Но она предоставила Борису шанс понять все самому. И это было правильно. Он должен был почувствовать Истину, а не просто услышать ее из чужих уст.
— Творец не добрый и не злой, Он даже не безразличный, — проговорил Борис — Он такой, каким Его делаем мы. Именно мы — несчастные создания, способные растить в себе Свет. Он лишь Сила. Могущественная, запредельная. Способная создавать и разрушать. Карать и миловать. Но у Него нет того, что есть у нас — души. Возможно, когда-то Он был другим. Но Он хотел измениться. И Он создал нас. Чтобы наша суть изменила Его. И стало так. Мы умираем и сливаемся с Ним. Нас очищают, но выжигается только чистая Тьма. Наши эмоции, наши мысли, наши мечты — все то, что успел накопить человек за свою жизнь, Творец впитывает в себя. И смотрит после этого на мир нашими глазами. И если это глаза ненависти, Он начинает ненавидеть, если это глаза любви — любить. Он дал нам душу, чтобы в итоге мы стали Его душой. И только от нас самих зависит, каким будет наш Создатель завтра — злым тираном или благодушным повелителем. А Тьма здесь совершенно ни при чем. Она всего лишь болезнь. И как с любой болезнью, с ней можно бороться. Главное, не опускать руки.
— Вот теперь ты понял все, — удовлетворенно произнесла Дайлана. — Тебя не пугает Истина?
— Немножко. Мне по-прежнему не по себе от мысли, что даже сейчас Он наблюдает за нами, — ответил Борис.
— И что ты будешь делать?
Дайлана повернулась к Борису, лукаво заглядывая в его глаза. Она по-прежнему чувствовала все гораздо раньше, чем Борис это осознавал. Ведьма как-никак.
Хранитель улыбнулся, посмотрел в безоблачное небо, словно надеялся увидеть там всевидящее око Всевышнего. Затем снова перевел взгляд на Дайлану.
— Буду просто жить. А Он… Пускай завидует! И нежно поцеловал девушку в губы.
