вечернем сумраке, лишь кое-где горели окна. Я осторожно вбежал в подъезд и прислушался, прежде чем подняться к себе на этаж. В подъезде было тихо, и только слышалось журчание воды в трубах за стеной. Удостоверившись, что путь впереди не предвещает опасности, я поднялся наверх и мигом залетел к себе в квартиру. На пороге меня встретила сестра, так, что я от неожиданности подскочил, но тут же сделал вид, что ничего не произошло.
- Привет, Маш.
- Привет, где куртка?
- Эммм... потерял...
- Аааа... - промычала сестра.
- Ужинала?
- Завтракала... - сказала Маша и залилась смехом.
В голове мелькнула мысль, что что-то не так.
- Всё в порядке?
- В полном... - ответила сестра, перестав смеяться.
- Никто не приходил?
- Приходил...
- Кто? - удивился я.
- Он...
В горле пересохло, по спине побежал холодок, но я, стараясь сохранять спокойствие на лице, спросил:
- Кто - он?
- Маленький человек... - ответила Маша, поглаживая обои на стене.
Стало ясно: с ней что-то не так.
- Какой человек??? - схватил я сестру за плечи и повернул к себе.
- Я говорю же, маленький, он попил чай и вышел через окно...
Зрачки у сестры были расширены, руки и ноги были какие-то ватные, да и сама Маша странно покачивалась на месте и улыбалась.
- Так Маша, что принимала? - встряхнул я как следует сестру.
- Ничего... - расплываясь в улыбке ответила она.
- Господи... мозгов у тебя нету, - отпустил я её, - мама скоро придёт, а ты вообще никакая, и что будет? И тебе вломят, а мне ещё больше, что не уследил... Ты же не глупая... Зачем надо было...
Но было понятно, что мои нотации сестре не помогают. Развалившись у стены, она смотрела в потолок и улыбалась.
- Чёрт тебя подери, Маша! - разозлился я и потопал на кухню, хотя бы налить сестре воды.
Встретил меня какой-то холод у входа на кухню, а когда я вошёл, тело сковал сильный приступ страха: на столе стояли две пустые чайные кружки, на полу две табуретки, в окне была небольшая дыра...
IX.
Эту ночь я не спал: в глазах то и дело мерещилось пережитое этим вечером. Я слышал, как за стеной тихо рыдала мама. Около девяти часов сестру забрала скорая. Я помню, как на моих глазах ей становилось плохо, смех быстро превратился в какую-то жуткую паранойю. Она не узнавала меня, зажалась в углу и билась в истерике, пока, наконец, совсем не слетела с катушек: она стала рваться к окну, утверждая, что хочет идти вслед за ним. Тогда и пришла мама. Когда приехала скорая, у сестры начались приступы эпилепсии: в нервных порывах она брыкалась на полу, изо рта шла пена, а мы с мамой в панике пытались что-то делать... Машу увезли без сознания. Мне было страшно, хотя какая-то злость пересиливала этот страх... Эта ненависть была к нему, к тому мужчине: я знал, что он замешан в этом, и утром я планировал снова подняться наверх, чтобы разобраться с ним, всё разузнать.
Кто этот человек? Почему я раньше никогда его не видел? И как он причастен к этому монстру? (А ведь он причастен). Рота вопросов мучала меня, я ощущал, как чаша переполнилась неизвестностями, и копить их было нелегко: нужны были ответы. Но их не было...
Утро медленно ворвалось в окно, совсем незаметно, чуть просветив стальные тучи, небо бледнело, и дело приближалось к восходу. Я не мог ждать. Нервы были на пределе. Я хотел знать всё.
- Эй, парень, ты спишь?
От этого незнакомого голоса я вздрогнул и резко вскочил. Возле двери стоял человек небольшого роста. Это был тот самый человек, я был уверен. Тот самый человек, который приходил к сестре. У него был крючковатый нос, одет на нём был серый пиджак с каким-то мерзким малиновым галстуком. От страха свело челюсть. Я молча стоял и смотрел на него.
- Чего молчишь-то, парень? У вас где тут можно чай попить?
Я не смог вымолвить ни слова, я просто стоял и в ужасе таращился на него.
- Странный ты, пойду сам чаю налью... - с этими словами он вышел из моей комнаты и направился в сторону кухни.
Через полминуты я отошёл и опомнился, осознав, что сейчас произошло. Быстро вылетев из комнаты, я остановился. К горлу подступила тошнота, ноги сковало оцепенение: коридор был залит кровью, стены, пол, потолок - всё... Кровавые следы человеческих рук, следы борьбы, а вокруг месиво из человеческих остатков. Страх напоминал о себе, но я понимал, чья это кровь... Медленно скользя по полу, я шёл на кухню. В горле была пустыня, тело же бил лёгкий озноб. Сейчас я ожидал всего, что угодно. Наконец, показалась кухня. Медленно заглядывая вовнутрь, я стал заходить туда. Этот человек сидел в углу у плиты, весь в крови, и ел... ел руку... РУКУ МОЕЙ СЕСТРЫ. На ней была синяя фенечка, которую носила Маша, обляпанная пятнами крови... Потеряв голову, я накинулся на него с криком, но он, вскочив, отпрыгнул от меня и осторожно приземлился напротив.
- Ты следующий, - тихо сказал он, улыбаясь во весь рот, измазанный кровью.
Его глаза загорелись ярким красным пламенем, и я узнал их... Те глаза из лифта, и глазка... да... это те глаза... Они впились в меня, разрезая медленно всю душу на куски. Они убивали...
Я вскочил. Уже посветлело, но из-за туч было темно. Мне потребовалось немного времени, чтобы осознать, что это всё был дурной сон. Но я тут же выбежал в коридор, чтобы убедиться в этом. Все было как обычно: свет из кухни царапал стены бледной краской, старенький светлый паркет украшал пол, стояла тишина, такая привычная и простая. Я осторожно заглянул в комнату мамы, она спала. Всё было в порядке. Дверь на кухню была приоткрыта, и я поспешил её закрыть, так как дубак пробрался в коридор, просочившись в разбитое окно, которое мы второпях ночью с мамой небрежно завесили полотенцем.
Теперь я окончательно принял решение: я иду к этому мужчине, и будь, что будет...
X.
Разбитый и усталый я поднимался наверх, сердце привычно колотилось в груди. На пути никого не было: в подъезде стояла утренняя тишина. Голова слегка болела, заложило нос - наверное простыл после того приключения. И вот я иду опять наверх, уже привычный путь, но на этот раз один, совсем один.
Вдруг, я резко затормозил: прямо на лестнице за собой я услышал шаги, причём шаги одновременно замерли со мной. Я взглянул вниз на лестничный пролёт, но никого там не увидел, а спускаться, чтобы лишний раз убедиться, было как-то лень, и я продолжил свой путь, сбросив всё на старое доброе 'показалось'.
Наконец, вот и последний этаж. Каждый раз я ступал на эту площадку с тяжёлым сердцем, но не в этот раз. Страх, конечно, был, но меня больше всего мучали вопросы и ответы на них. Я сделал шаг с лестницы, как вдруг снизу послышался какой-то скрип. Что-то следует за мной, и предположений у меня на
