да и в прямом управлении государством они также играли большую роль, этому обещанию можно было верить.
Во-вторых, к коалиции присоединилась значительно ослабленная, но по-прежнему амбициозная Венеция, коей был обещан когда-то уже принадлежавший ей Крит, а за ней, активно побуждаемые Престолом святого Петра, подтянулись и некоторые итальянские княжества, в том числе и сильнейшее из них — Королевство обеих Сицилий, после Войны за испанское наследство отделившиеся от Испании. Им тоже были обещаны территориальные приобретения — в Греции, а также непременный рост международного авторитета. Ох, на что только не готовы лимитрофы за обещанный рост этого самого авторитета… Единственным успехом русской дипломатии за предвоенный период явилось то, что Священную Римскую империю от вступления в войну удалась-таки удержать. Впрочем, это было скорее следствием общего развития ситуации, чем истинным успехом дипломатии. Заговоры валашской, молдавской и болгарской знати были раскрыты серьезно реорганизованной и укрепленной Государственным советом секретной службой, так что шансы на внутреннюю поддержку планов императора оказались близки к нулю. Изменение же внутренней политики в России, наоборот, вновь породило в православных и славянских землях Священной Римской империи сильные стремления к объединению с Россией. Вследствие чего цесарцы испугались, что в случае вступления в войну против России они тут же получат серию мятежей на своих православных и славянских окраинах, а войска, посланные для их подавления, будут втянуты в сражения с русскими,
В-третьих, Англия и Франция наконец-то решились и сами вступить в войну. Османов, кои весьма оживились при таком известии и тут же протянули руку за новыми субсидиями, уговорили поступиться Критом в пользу венецианцев и Кипром в пользу уже давно облизывающихся на него французов, а также еще Родосом и островами Додеканеса. Турки пошли на это с легким сердцем. Не считая того, что все эти вроде как ранее принадлежавшие им острова еще надобно было отбить у русских, в результате действий намечавшегося союза они рассчитывали вернуть себе куда более лакомые куски — Бурсу и Константинополь! А там — кто может знать планы Аллаха… Англичане же в благодарность за помощь закрепили за собой никому более особенно не интересные Шетленды, Флориш и интересный многим, но ни для кого, кроме гордых бриттов, недостижимый Бомбей. По поводу остального, что появится в процессе будущей, несомненно победоносной, войны, решили договариваться по факту.
На самом деле война была обречена сразу же. В первую очередь финансово. Все воюющие государства, кроме России,
Впрочем, и с военной точки зрения война также больше напоминала авантюру. Несмотря на то, что суммарно выставленные войска превышали общую численность русской армии почти на треть, русская армия была монолитным организмом с гораздо более высоким уровнем слаженности и управления, чем собранные с бору по сосенке армии коалиции. К тому же русские войска превосходили большую часть войск коалиции и по уровню оснащения современным вооружением, и по обученности. Конкурировать с русскими по этим двум едва ли не ключевым позициям могли только английские и французские войска, составлявшие всего лишь третью часть общей армии. Кроме того, русские опирались на широкую систему крепостей и укрепленных позиций, кои удалось создать за семь лет вялотекущей войны, а также на сеть укрепленных портов. Исходя из всего этого, даже будущая атака англичан Большого Тароватого вызывала серьезные сомнения. Возможно, вследствие этих сомнений они и отнеслись благосклонно к идее создания объединенного флота, причем согласились начать действия сего объединения с Средиземного моря. Уничтожение средиземноморского флота поставило бы русских в очень тяжелое положение и изрядно затруднило бы им воплощение в жизнь любых планов по усилению Шетлендской эскадры.
Первым атаке подвергся Крит. Объединенный англо-французско-венецианский флот, включавший и дюжину итальянских и сицилийских разнокалиберных корыт, скорее призванных демонстрировать флаг, чем действительно обладавших заметным боевым потенциалом, подошел к острову и начал бомбардировку фортов Ираклиона, Ханьи и Агиос Николаоса, а затем и высадку войск. Критская эскадра из трех линейных кораблей и шести фрегатов ничего не смогла противопоставить объединенному флоту и осталась в гавани. Особых проблем англичане, французы и венецианцы не ожидали. Им было известно, что переселившиеся на остров казаки могли выставить всего лишь около семи тысяч сабель, а гарнизоны Ираклиона, Ханьи и Агиос Николаоса в сумме не превышали трех с половиной тысяч человек. Остальные же городки Крита вообще не имели гарнизонов. По идее для восемнадцатитысячного экспедиционного корпуса венецианцев, да еще поддержанного флотом, не представляло никакой проблемы полностью взять остров под свой контроль.
Русский флот подошел к Криту спустя пять дней, когда форты портов еще держались (как обычно, голубиная почта русских сработала выше всяких похвал). Однако его численность оказалась заметно меньше, чем ожидалось. Вместо не менее чем тридцати линейных кораблей (точную численность флота союзники установить не смогли, но приблизительно оценили количество линейных кораблей у русских в тридцать — тридцать пять), к Криту подошло всего лишь четырнадцать, при двух десятках фрегатов. Русский флот почти в три раза уступал объединенному. Командующий объединенной эскадрой адмирал Брайс счел это результатом спешки, мол, русские поторопились и бросили к Криту все, что было под рукой, не собрав корабли, находившееся в разгоне, и ухватился за возможность разгромить русский флот по частям. В принципе такое мнение имело право на существование. Русским было необходимо защищать довольно обширные пространства — и Крит, и Родос, и Кипр, и Скирос, и ближние подступы к Дарданеллам, так что ошибка адмирала была объяснимой.
Развернувшееся сражение затянулось на шесть дней. И в его процессе выяснилась азиатская хитрость русских. Русские отнюдь не распылили, а наоборот, заранее сосредоточили свои силы в кулак, поставив все на единственное сражение. Их план опирался на великолепную связь и достигнутое вследствие этого куда более оперативное реагирование на развитие ситуации. Они сумели сделать почти невозможное — наладить голубиную связь не только между берегом и флотом, но даже между эскадрами. Ну да голубиная почта развивалась в России уже более ста тридцати лет… Так что когда основные силы объединенной эскадры, завязав бой ранним утром 3 мая 1734 года, бросились за русскими, отходящими в сторону Киклад, и к вечеру отдалились от Крита на расстояние почти шестидесяти миль, к острову подошла еще одна русская эскадра. Ранним утром 4 мая она атаковала силы, блокирующие остров и запертую в гавани Ираклиона русскую военную эскадру. В этом сражении уже более чем трехкратное превосходство в силах было у русских, даже если не считать запертую эскадру, корабли которой уже через час после начала сражения снялись с якоря, вышли из гавани и атаковали вражеские корабли с тыла. А после быстрого разгрома блокирующей эскадры в Ираклион, в виду которого и были сосредоточены высадившиеся на остров венецианские войска, вошли войсковые транспорты, начавшие высаживать на берег восьмитысячный экспедиционный корпус. После того как корабли русских подошли к берегу в районе лагеря венецианских войск и направили на него жерла корабельных пушек, венецианский корпус, основную часть которого составляли немецкие, швейцарские и далматские наемники, просто выкинул белый флаг.
Когда опьяненный вроде как одержанной победой объединенный флот вернулся к Криту, его ожидал крайне неприятный сюрприз. Победа обернулась поражением. Шесть потопленных и взятых на абордаж русских кораблей, среди которых были один новый линкор, три старых галеона и несколько фрегатов, — потерей девятнадцати своих (кроме эскадры у Ираклиона, блокирующей русскую эскадру, еще шесть фрегатов блокировали порты Ханьи, Агиос Николаоса и критское побережье), причем из этих девятнадцати линкоров было восемь. Армия, коей предназначено было покорять Крит, потеряна. А в виду острова барражировал новый русский флот, почти равный объединенному флоту по числу кораблей. Хотя по числу линейных кораблей и суммарному числу орудий он немного и уступал объединенному флоту, но в этот счет входили и итальянские корыта. Все это, с учетом уже понесенных потерь, а также удаленности портов, где поврежденные корабли могли бы получить помощь, да еще и болтающихся где-то к северу недобитых
