— Охотно попытаюсь, — сказал Роберт, — хотя меня и ограничивает краткость нашего знакомства, которое, как я надеюсь, будет приятным и долгим. Наш Христофор принадлежит к теми людям, которых голыми руками не возьмёшь. Наш Христофор хорошо знает всему на свете настоящую цену.
— Чувствуется, что он прошёл большую школу, — вставил Георгий.
— Это я уже говорил, — кивнул Роберт. — Но радостно отметить, что громадный опыт не сделал его сухим и чёрствым. Он глубоко родственный человек, и верится, что не только Тамара нашла в нём второго отца…
— Я ей не отец, а муж, — нервно бросил Христофор.
— Само собой, — сказал Роберт, — но мужем может быть каждый молодой бычок. Значительно более ценно, когда супруг в силу своего знания жизни может наставить жену, как дочь. Христофор, будьте здоровы ещё долгие годы! Вам ещё рано покидать этот мир.
— Здоровье вам теперь нужнее всего, — поддержал Роберта Георгий.
— Я здоров, — сказал Христофор, — сколько вам говорить…
— Вот об этом я и хотел бы сказать. — Георгий поднялся со стаканом в руке. — Надеюсь, что Христофор, известный своей широтой, не посетует на меня, если я вспомню и того, кому мы обязаны этим прекрасным вечером. Год назад я встретился здесь с Арсением, покорившим меня своим обаянием, любовью к жизни и щедростью души. Неудивительно, что у такого человека такая симпатичная родня. Здесь уже говорилось о патриархе нашего стола почтенном Христофоре…
— Ну и довольно обо мне говорить! — крикнул Христофор.
— Но и прекрасная Тамара и прелестная Нина, глубоко трогающая своей чистотой и стыдливостью, — все они достойно представляют свой славный город Дербент, за который я поднимаю небольшой стакан.
Речь Георгия произвела сильное впечатление на дам. Тамара потрепала его пухлой ладошкой по подбородку, а Нина на миг подняла ресницы и прошелестела нечто невнятное.
— Я очень уважаю таких людей, — сказала Тамара. — Я имею в виду актёров и музыкантов. И художников я тоже люблю.
— Немного от них толку, — пробурчал Христофор.
— Многие не понимают нашей специфики, — мягко заметил Роберт.
— Очень многие, — подтвердил Георгий.
— Я бы им очень посоветовал посмотреть хотя бы на нашего Георгия, — сказал Роберт. — Посмотреть, с каким самозабвением он ищет главную тему своей симфонии. Это каторжный труд.
— Обо мне говорить не стоит, — смутился Георгий. — Но что же сказать о моём друге, который даже во сне занят Дворцом пионеров!
— Как во сне? — ахнула Тамара.
— Это научно доказано, — сказал Георгий, любовно глядя на Роберта. — Клянусь, иногда мне за него страшно, его мозг совершенно не знает отдыха.
Арсений предложил тост за искусство.
Последние следы первоначальной принуждённости исчезли. И Роберт, и Георгий были в ударе. Вечер, безусловно, удался. Все были веселы и возбуждены. Лишь Христофор сидел мрачный.
— Нина, — сказала Тамара, — пойди поставь чаю.
Нина залилась краской, качнула ресницами и выпорхнула из комнаты. Георгий умилённо посмотрел ей вслед.
— Поразительное создание, — сказал он. — Теперь таких нет. Она совершенно не от мира сего.
— Могу сказать, что она достойна своей сестры, — сказал Роберт. — И это самая большая похвала.
Тамаре очень понравились его слова, и она одобрительно провела рукой по его щеке.
Христофор нервно постучал костяшками пальцев по столу.
— Редкая девушка, — сказал Георгий с чувством. — Пойду спрошу её, не нужна ли ей моя помощь.
— Какая ещё помощь? — запротестовал Христофор, но Георгий уже ступил на порог.
Он прошёл по узкому коридору и вошёл в кухню. Нина ставила на плиту пузатый цветной чайник. Она обернулась и оглядела его. Миндалевидные очи смеялись. Медленно спросила:
— Ну что?
Георгий слегка растерялся. Вежливо осведомился:
— Я вам не нужен?
— Нужен, — сказала Нина.
Она подошла к нему, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Георгий зашатался и сказал:
— Роберт говорил, что вы напоминаете иранскую миниатюру.
— А ты что скажешь?
— В чём-то он прав, — пробормотал Георгий.
Она снова его поцеловала. Георгий не мог прийти в себя.
Они не сразу заметили, как в кухню вошли Христофор и Арсений.
— Ты кого привёл в дом? — спросил Христофор родственника.
Арсений выглядел удручённым.
— Георгий, — сказал он, — ты меня опозорил.
В комнате Тамара предложила Роберту:
— Потанцуем?
— С наслаждением! — откликнулся Роберт.
Несколько мгновений они кружились молча, потом Роберт спросил:
— Дорогая Тамара, по истечении первого месяца вы довольны вашим выбором?
Она засмеялась и ответила:
— Молодые — ненадёжный народ.
— А чем занимается Христофор? — спросил Роберт.
— Консервами, — сказала Тамара.
— Вы замечательно танцуете, — сказал Роберт после паузы. — Мне кажется, что мы парим.
— Это я-то парю? — засмеялась Тамара.
Роберт сказал:
— Приятная полнота не помеха одухотворённости.
— Ты красивый мальчик, — сказала Тамара.
В комнату вошли Христофор и Арсений. Оба были возбуждены. Вслед за ними появился Георгий. Он выглядел глубоко потрясённым.
— Перестань танцевать! — крикнул Христофор. — Вас на минуту одних оставить нельзя. Одна целуется, другая жмётся.
— Волосы дыбом встают от таких слов, — сказал Роберт.
— Ты бы слышал, как они меня оскорбляли, — сказал Георгий.
— И Арсений? — спросил Роберт, не выпуская Тамары.
— Арсений в первую очередь.
— Вы обманули моё доверие! — торжественно произнёс Арсений.
— Немедленно отпусти мою жену, — потребовал Христофор.
— Христофор, не срамись, — сказала Тамара. — Нина — взрослая девушка, а от меня не убудет, если я потанцую.
— Как же, Арсений, вы могли так обойтись с Георгием? — спросил Роберт.
— А он как поступил? — крикнул Арсений. — Пришёл в дом…
— «Пришёл в дом», — усмехнулся Роберт. — Вы к нему пристали с ножом к горлу, вот он и пришёл…
— Я пристал?
— То же самое было и в прошлом году. Сорвали ему работу.
— Я сорвал ему работу? — Арсений был вне себя.
— Да, вы. Он попал под ваше влияние…
