неприятелем. Но по железным дорогам везут добровольческие части. Мы им поможем! Ура!
Над пристанью, пароходом «Ратьков-Рожнов» и буксирами покатилось «ура». Буксиры запыхтели и медленно потащились по Волге. Когда проезжали мимо белых монастырских стен старика Толга, мальчики перекрестились, посмотрев на его серебряные купола.
Вначале Митя думал об отсутствии дисциплины, хотел расспросить полковника или Козардюка об англичанах, а потом решил, что раз все едут, то нечего и спрашивать. Митя сдирал кору с полешек и бросал ее в Волгу.
Волга отражала в водах своих стоявший на высоком берегу город. Рыбинск был тих. Причаливать торопились. Первый буксир налетел с треском на пристань и сломал свое крыло. Митя было подумал, что это плохое предзнаменование, но полковник выскочил на берег с ташкой наголо, за ним вытащили пулеметы, добровольцы прыгнули следом и, крикнув «ура!», взяв винтовки на изготовку, влетели на возвышение. Все удивились, что сопротивления не встретили.
Стоявшие невдалеке ломовики бросились врассыпную. Мужики били ржавших испуганных лошадей, телеги налетали друг на друга.
- Рыбинск наш! - крикнул Козардюк. Все передохнули, полковник, лихо сдвинув фуражку, построил людей, рассчитал их и спросил Козардюка:
- Куда двинемся?
- Разобьемтесь на две партии и пойдем на город, - ответил Козардюк.
Полковнику досталось очень мало людей, но зато он захватил с собою пулеметы. Митя держался Козардюка: математик казался ему бравым. Но едва партия полковника скрылась, а они вступили в город, как Козардюк, видимо, растерялся и не знал, с чего начать.
- Нужно дозоры выслать, - сказал ему Митя.
- Да, да, вышлем дозоры, - ответил Козардюк, - а, сколько человек выслать?
Неизвестные люди в штатском обступили математика и ждали его приказаний. Немцы-добровольцы едва лопотали по-русски.
- Воинство Христово, - сказал Митя незнакомому лицеисту.
Рыбинск был похож не на город, а на громадный пустующий лабаз. Купцы, испуганно перекликаясь, замыкали свои лавки, в окна из-за занавесок выглядывали женские лица.
Солнце заходило. Всех волновала странная тишина. Города добровольцы не знали, связи не было, нигде еще не стреляли. Казалось, что Рыбинск проглотил пятьдесят человек и замкнул их неожиданной тишиной, за которой таились что-то неизвестное. Пулеметы забрал с собой полковник, и без них было жутко.
Партия шла по улице, сбившись в кучу, часто прислушиваясь и останавливаясь. Когда обошли квартал, снова потянулись пустынные улицы. Опять жители замыкали калитки, а женщины выставляли в окна иконы. Когда партия возвращалась, из небольшого деревянного дома неожиданно выскочил высокий человек. Козардюк схватился за шашку.
- Это я, братцы!… Я… Лагин. Кадет обнял Митю.
- Здорово, Митяй. Я тоже воевать хочу. Давайте оружие! Я сегодня собирался в Ярославль ехать, да тетка все время была больна, - я здесь у тетки живу.
- Вы город знаете? - спросил Лагина Козардюк.
- Так точно, - ответил, вытянувшись, Лагин.
- Неприятель в городе есть?
- Никак нет, нет никакого неприятеля.
- Вы будете военным проводником.
- Куда вести?
- Ведите к пристани, - приказал Козардюк.
«И какого черта я с Козардюком связался», - подумал Митя.
На пристани их уже ожидал полковник со своим отрядом. Разведчики из немцев, посланные им в город, привели пятерых красноармейцев, пойманных на улице. Немцы по дороге к пристани отрубили пленным кончики носов. Красноармейцы оказались случайно отставши-
ми от эшелона. Они ничего не знали и теперь стояли перед полковником, прижимая к носам окровавленные тряпки.
- Какого черта вы им носы отрубили? - кричал немцам полковник.
- На память отрубил, - ответил один из колонистов.
Полковник походил по набережной взад и вперед и, остановившись перед пленными, рявкнул:
- Всякий тебя, подлеца, будет теперь знать! Убирайтесь вон, рубленые носы!
Красноармейцы пошли шагом, поминутно оглядываясь, а потом побежали.
Ночь надвинулась быстро. Из-за страха в город добровольцы больше не пошли, а остались на пристани. Ожидали прибытия отрядов из Ярославля.
Высыпали звезды, с Волги поднимался туман, и от него сырели мундиры. Все присмирели и старались говорить шепотом. Хотя не было холодно, но лицеисты жались друг к другу, и когда один из них что-то хотел сказать, то у него голос прервался и лязгнули зубы.
От тумана Волга стала похожа на море. Берегов не было видно, и подползавший туман сливался с тьмою. От тишины и напряженного ожидания всем стало жутко, все казалось, что из темного провала каждую минуту могут блеснуть огоньки неожиданной стрельбы недошедшего незаметно врага.
- Лагин! А гарнизона в городе нет? - спросил примолкший Козардюк.
- Нет, - ответил Лагин, - а есть крючники, хулиганы и безработные.
Чтобы выяснить обстановку, полковник приказал Лагину, переодевшись в штатское, пойти на разведку. Лагин, повеселев, быстро скинул с себя гимнастерку.
- Господин полковник, разрешите и мне с ним пойти? - спросил Митя.
- Одного довольно, - коротко отрезал полковник.
Митя обиделся, отошел в сторону и сел на тумбу.
Лагин долго не возвращался. Время текло очень медленно. Плескалась о берег вода.
- Не застрелили ли его? - спросил Козардюк.
- Нет, выстрела не было слышно.
- А может быть, в плен его забрали, - добавил Козардюк.
- Возможно, - ответил кто-то.
- Черт их дери, мне это не нравится, - помолчав, зашептал Козардюк дрожащим голосом. - Красноармейцев отпустили, а они своих известят.
- Не разводите панику, - хрипло приказал полковник.
Часовые боялись далеко отходить. Дозоры, отойдя на несколько шагов, на цыпочках кружились вокруг пристани и возвращались обратно. Кто-то закурил, но, вспомнив, где он находится, быстро затоптал папиросу.
Отряд, стараясь не шуметь, перебрался на буксиры. Люди лежали на отсыревшем полу, не спали и шептались всю ночь. Им казалось, что из тьмы приближались шаги и звякали затворы, что гвозди чьих-то сапог скользили по камням.
- Тсс!… Молчание, господа!
- Нет, это так…
- А вдруг нас отрежут?
- Вы думаете?
- А кто их знает!
Лагин пришел под утро. Он осмотрел весь город, побывал на вокзале и зашел домой закусить.
- Красноармейцы, узнав, что в Ярославле восстание, бежали, - доложил он, - а из Бологого сейчас пришел эшелон… Я видел, как они высаживались. Теперь городские власти уже на местах…
У всех сердца упали, а полковник утер рукавом кителя мокрые от росы усы и сказал:
- Будем сражаться до последней капли крови!
Козардюк, сняв шапку и ремни, сел на чурбан, сжал руками голову и замолчал как убитый. Глядя на подплывающий туман, полковник морщился, а потом приказал выходить на середину реки.
Утро смыло звезды с побледневшего неба. Над Волгой росли горы тумана. Серыми силуэтами слегка
