надеюсь, что она достигнет успеха в Холливуде. Может быть, и мне тогда удастся увидеть ее на экране. Ведь в жизни все и страшно трудно и изумительно легко, вернее то, что было трудно вчера становится сегодня легче легкого — и на оборот, к сожалению. Но я верю, что пожелание удачи очень помогает.

Вот, что она не любит Ваших стихов — жаль. Но, конечно она права — выгоднее во всех отношениях писать не по-русски. Я этому следовала всего один раз: когда написала Laisse toute Esperance, вышедшую потом у Чехова — Оставь Надежду. Читали Вы? и если да, то, что думаете о нем?

Писала прежде по-русски оттого, что

«В дар дал нам Бог родной язык» –

Моя очередь спросить — чье это?

Я знаю и Радлову и ее мужа, хотя не видела их с Петербурга и вряд ли даже узнала бы их. Какие они теперь? И все ли она восхищается собственной красотой? Кстати знаете ли Вы, что это ему Ахматова посвятила, или вернее, это о нем — «я не знала как хрупко горло под синим воротником»[43]? Впрочем шея у него была, скорее, бычья, за что Ахматова и влюбилась в него — без взаимности. В нее же, в это время, был влюблен брат Радлова, Николай Эрнестович, по настоящему очаровательный и с хрупкой шеей. Ну, вот я и посплетничала.

А теперь у меня к Вам и просьба и секрет. Если Вам действительно не трудно, пришлите Г. В. еще «Ледерплякс». Здесь не достать, а ему необходимо. Он запретил мне писать Вам об этом. Не выдавайте — будто от себя. «Мы советские злые и материалистичные» Парфен, не верю! В особенности после письменного знакомства с Вами.

Кончаю, не оттого, что мне хочется, а оттого, что надо отправлять письмо, вместе с письмом Г. В. — он торопится на почту и не согласен ждать. [Дальше на полях: ] Сердечный привет Вашей собачьей семье. Пишите мне в следующий раз побольше — покажите «ширину русской души», а то если так продолжать, дойдем до поклонов через Г. В., что меня совсем огорчит. И.О.

Письмо № 7

18 апреля 1956

«Beau-Sejour»

Hyeres (Var.)

Дорогой Владимир Феодорович,

[44]Спасибо за Грани 19 и 25. Просмотрел, до внимательного чтения Вашего Есенина. На первый взгляд статья «стоющая». Очень хорош «тон», начиная со вступления. Ну цитата из меня «пушкински-незаменимо» передержечка. Опушено — для кого (т. e. какого времени) пушкински незаменимо. Впрочем и мое утверждение так же спорно, как иные <?> Ваши возражения. Вернусь как-нибудь к этому. Ох, не величайте меня впредь Г. Ивановым! Все-таки я «Георгий Иванов», а не гражданин или господин Иванов. Все постоянно это делают, и всегда мне неприятно. Впрочем, конечно, это ерунда.

Швейцер[45] м. б. и очень хорош, но мне неинтересен. Поздно мне «умственно обогащаться». И светлых личностей[46] всех мастей, всегда инстинктивно недолюбливал: «светлый» ну и светись на здоровье, а мне скучно любоваться тобой. Чего же Вас поразило, что мы разобрали суть Гурилевских Романсов Трам, там, там. Понимать такие вещи одно из важных свойств т. н. «поэтического мастерства». Более важная, чем всякие пэоны и хореи. Это очень серьезная тема — но писать об этом утомительно. М. б. и встретимся когда-нибудь в жизни — всякое бывает, тогда и поговорим. Или на том свете. Хотя на том свете, я думаю, все глупеют. Т. е. должны глупеть на наш земной взгляд, ошалев и сбившись с толку от тамошних измерений. (Чепуха?)

Какой нудно серый орган эти «Грани». Серые стихи, рассказы из солдатского сукна «как мы защищали Сталинград» тысячный раз, дурацкие рецензии «то в ножки, то в морду»[47] и то и другое по идиотскому. Впечатление — и зачем вся эта «редакционная коллегия» хлопочет и изводит деньги. Ей Богу, даже нынешнее «Возрождение», на что уже «ниже ватерлинии», а все-таки «столичная печать». А гонорары они хоть платят?

[Приписка на полях: ] Район де район — нечто вроде дыр бул щыр-убещур на французский лад. А почему Вы замалчиваете Крученыха! Тоже был гений.

Переписали бы Вы мне, на досуге, эти самые Гурилевские романсы не Ваши, а Гурилева. К таким песенкам питаю утробную страсть. Вероятно, и музыка была бы мне по вкусу. «Музыки большого стиля» я просто не воспринимаю. Медведь наступил на ухо. Что «кантаты Баха», что «квартеты Бетховена» — для меня увы самый «неприятный» из всех шумов (по В. Гюго)[48] и самый «дорогой» (в смысле цены на билеты всяких маэстро — по Уайльду). Я когда-то «страстно любил» живопись. 12-ти лет отроду, когда меня соблазняли «что тебе подарить?», чтоб я согласился на операцию полипа в носу, я потребовал две истории искусства и абонемент на «Старые Годы». Вообще я манкировал карьеру художника. Я и теперь, когда у меня есть краски, очень красиво рисую, честное слово. Но красок у меня уже много лет нет — и отсутствия их я не ощущаю болезненно. Следовательно «все в порядке» в этом смысле.

Я думаю Вы лицемерите перед самим собой. Не может быть, чтобы Вы внутренне не сознавали, что Гурилевские романсы реальная и блестящая удача. А что «не заметили» так, друг мой, «ще молода детина»[49], если это Вас удивляет или огорчает. А хотите рецензию А. С. Пушкина (своими словами)… В таком-то альманахе помещены стихи г. г. X. У. и Тютчева. Двое первых обладают несомненным дарованием… А Анненский на наших глазах! Из его некролога в культурнейшей Речи…[50] «покойный был не только выдающимся педагогом и эллинистом, но также блестящим оратором и даже писал недурные лирические стихи». Это после появления «Кипарисового ларца»! Не всем сигать одним махом из чесоточной команды — в мировые гении. Вот и здесь, на днях слушал по радио, по-французски, восторги о великом русском поэте Хлебникове. С французскими же образцами его «разностороннего творчества» умора! Между прочим, Вы меня здорово развеселили — в Вашем последнем письме. Ах, вот кто был папа председатель земного шара! Вы пишете «по данным комментаторов — ишь ты! — попечитель малодербеньтьевского Улуса. Вот Вы, положившись на комментаторов, и влипли. В Вашей антологии[51] сказано «в семье попечителя округа», улуса. Попечитель округа был всегда — не ниже тайного советника и к тому же ученый педагог или профессор — «Ваше высокопревосходительство», две-три звезды на боку и пр. — был наместником министра — в округе из нескольких губерний: Архиерей, генерал-губернатор, командующий войсками, попечитель округа — вот были, — каждый в своей области, — равные величины. Улус — как Вы должны знать — калмыцкое селенье: сто голов кобыльих, пятьдесят калмыцких.

Попечитель округа улуса это что-то черт знает какое, сапоги в смятку Чеховский «господин финансовый»[52] или отставной козы барабанщик. Разница с попечителем в обычном смысле куда больше чем между Marechal de France и marechal ferrant[53] — т. е. хоть оба французы! Теперь мне понятно и чесоточная команда!

Очевидно папа Хлебников был какой-нибудь старшой калмык, вроде стражника из своих. Смотрите — вот Вы провозглашаете Вашего Велимира российским гением, а самостийники, — калмыки, и заявят протест. Ну не обижайтесь, будьте впредь поосторожней с Вашими советскими «специалистами» они еще похуже Филлиппова-Струве[54].

А известно ли Вам, кстати, что в республике Либерии, всюду висят портреты «великого негра» — Пушкина. Вот с Хлебниковым бы так — за калмыцкого гения и я охотно его признаю… «Тяжелая лира»

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату