— И борсетку, — добавил Гошка.
Тапер подозвал одного из охранников и шепнул ему пару заветных слов. Тот отошел к нашей — в определенном, конечно, смысле — «Короне» и стал выкидывать из нее всякое барахло. Потом сел за руль и подогнал машину.
— Теперь довольны? — спросил Тапер.
— А борсетка? — настаивал Гошка.
Тапер обвел взглядом свое войско и спросил:
— У кого шмотка?
Из толпы вышел кривоногий крепыш, похожий на чудесным образом помолодевшего лет на сорок Семеныча Дубль-Дубль-Рыба из второго подъезда (жалко, что вы его не знаете), и швырнул сумку. Гошка поймал и, особо никуда не торопясь, принялся демонстративно проверять ее содержимое. Тапера это развеселило:
— Что-нибудь пропало?
— Витамины, блин, — обнаружил Гошка. Улыбка слезла с красивого лица атамана, и он с нескрываемой злобой зыркнул на крепыша. Тот побледнел и засуетился. С трудом — рука застряла — достал из кармана кожанки пилюли и кинул Гошке. Они еще летели, когда грянул выстрел.
Парень отлетел метра на четыре в сторону — Тапер засадил ему пулю между глаз.
— Шакалье, — процедил он и вернул ствол телохранителю.
Мы загрузились в тачку. Серега сел за руль, я слева — штурманом, а Гошка распластался на задних, как король на именинах.
Но ехать мы не могли — через переднее стекло в нас целились из шести стволов.
— Три, один, четыре, — сказал Серега, высунувшись в окно.
— Три, один, четыре! — крикнул Тапер ботанику. Тот ввел последние цифры, нажал на «ввод» и подошел к огромному штурвалу, торчащему из двери. Штурвал поддался — код совпал. Тапер что-то крикнул, бойцы расступились, и Серега дал по газам.
Вдогонку нам не стреляли. Я тогда не понял почему. Подумал, что, может быть, Тапер придерживается бандитского кодекса чести и держит слово. Мелькнула у меня такая дурная мысль.
Когда стали съезжать с плато вниз, тогда и обнаружилось, насколько она была дурна. Серега не только движком притормаживал, но и нажал на педаль тормоза. И по его побледневшему лицу я понял: что-то не так.
— Что? — спросил я.
— Тормоз не топится, — сказал он.
— Не отпускай, — посоветовал я.
— Держу, — сказал Серега.
И я полез изучать проблему на месте.
— Эй, что там у вас? — заволновался Гошка. И я уже мог доложить:
— Там под педалью, парни, какая-то серая фигня. Вроде мыльницы. Похоже — мина.
— Типа отпущу — взорвется? — предположил Серега.
— Похоже, — согласился я.
— Вот же сука! — обиделся Гошка на Тапера.
— Что делать будем? — спросил я.
— Затормозим, встанем, вы уйдете, а я как смогу, — решил Серега.
— Так не пойдет, — не согласился я.
— Не пойдет так, — согласился со мной Гошка. Ну, Серега тут, конечно, задал риторический вопрос:
— Что, всем вместе грохнуться — это лучше? — Гошка промолчал. И я промолчал — думал. И к тому моменту, когда машина, пробежав по инерции еще метров двести, окончательно встала, у меня появилась идея.
Я отстегнул магазин от своего «калаша», откинул приклад и полез примерять. Получилось нормально. Пришлось лишь чуть-чуть — на пяток сантиметров — аккуратно двинуть вперед кресло, и педаль оказалась прижатой.
Мы вылезали из машины не торопясь, как и положено мужчинам, бравируя друг перед другом дурной смелостью.
Серега приказал залечь в кювет и швырнул в салон гранату.
Когда эхо взрыва, отразившись от запада, затихло на востоке, Серега объяснил:
— Пусть думают, что нас больше нет.
— Зачем это нам? — спросил Гошка.
— Затем, что мы пойдем сейчас назад, — ответил Серега и добавил: — Правда, огородами.
— А что нам там делать? — спросил я, достал сигареты и закурил.
