Ну почему, почему я?! Почему меня угораздило попасть на Фронтир, и именно в тот момент, когда кому- то пришла глупейшая блажь — завести собственный питомник? Почему эти люди начинают действовать раньше, чем получат всю информацию и оценят даже не рентабельность, а просто возможность того, что им хочется?
«Мы решим это опытным путем».
Действительно, что еще можно сказать о х’манках?
Только то, что они побеждают. Так или иначе, невзирая ни на что.
В свободное от посещений время я мучилась смертельной тоской. Мне принесли лэптоп, карту с библиотекой и фильмотекой, но сейчас это не вызывало у меня ни малейшего интереса. Дважды в день я прогоняла специальный комплекс упражнений, чтобы держать мышцы в тонусе; было искушение делать это чаще, просто от скуки и со злости, но экстрим-оператору нельзя слишком наращивать мышечную массу. Многим нуктам свойственно переоценивать свои силы. Аджи тоже такой. Вдруг… вдруг нам еще доведется встретиться. Отработать кое-какие элементы. Мой хороший может не рассчитать длину прыжка.
Пару раз приходил Лэри. Я старательно пыталась его разговорить. Это было несложно, потому что все равно бесполезно. Я подозревала, что отсутствие обычной камеры слежения означает только присутствие дорогущей сенсорной камеры.
Лэри убрали. Питание мне стала таскать толстая, угрюмого вида тетка. Похоже, повариха. Ну и ладно. Одной иллюзией меньше.
— Вы не сможете отсюда уйти, Янина, — вскоре после этого сказал мне Хейнрри. — По нескольким причинам. Здесь нет казенных машин. И настолько старых машин, чтобы их ключи не были завязаны на генокод, нет тоже. Вы, как всякий оператор, благоразумны. В пустыне регулярно бывают самумы. Температура в ней выше, чем в пустынях Земли и даже Терры-3. И, что немаловажно, гуляют ррит. Кроме того, я думаю, вы же не уйдете без Аджи?
Он был прав.
Мне хотелось его убить.
Но я же не могла просто лежать и ждать!
Тогда я подумала: конечно, улизнуть мне не удастся. И ничего хорошего меня определенно не ждет. Но я же все равно могу барахтаться до последнего. И я буду это делать. Потому что я экстрим-оператор. Потому что имею слабость считать себя сильной. И потому что мне нравится себя уважать.
Если в состоянии предельного нервного напряжения я смогла связаться с Аджи, то отчего не попытаться еще раз? Если пройдет три месяца, и пять месяцев, и семь, а метаморфоза не начнется? Что скажет старый паршивец Хейнрри, что скажет старому паршивцу великий самец Экмен, и что скажут им обоим их неведомые хозяева?
Ха!
Вот только как прийти в такое состояние? Скука и утомление — определенно не то. То больше смахивало на истерику. Вторую в моей жизни.
Вот не думала, что когда-нибудь пожалею о том, что не истерична.
Следующая неделя прошла в самоистязании.
Я уже получила некоторые нужные сведения. Я приобрела уверенность. Я приняла решение. Ну, как я могла впасть в истерику?! И ни одна экстрим-оператор на моем месте бы не смогла. Такая у нас профессия — не располагающая. Если бы частью вашей работы было время от времени наблюдать процесс возникновения обезображенных трупов, а потом чесать шейку тем, чьими стараниями этот процесс шел…
Я мало эмоциональна и до отвращения нервно устойчива. Меня из-за этого жених бросил. Хотя пытался обвинить во фригидности и лесбиянстве разом. В зоофилии побоялся. Ха!
Ну и не жалко.
Придурок.
Да, вы правы, я пыталась впасть в истерику, думая о своей несчастной судьбе. Мне тридцать, я никогда не была замужем. Пару лет назад меня иногда посещали мрачные мысли, но с тех пор как меня официально казнили, мне стало настолько все равно… Теперь-то я в любом случае не смогу завести постоянного партнера. Тем более детей. Еще я думала о казни. О несправедливости мира. О своих родителях, которых постиг такой горький позор — дочь-убийца…
Безрезультатно.
То есть я расстраивалась. Злилась. Кусала губы. Даже плакала. Но, судя по моему невеликому опыту, для впадения в истерику мне нужны были животный страх, шок и полное непонимание происходящего. А их-то как раз и не предвиделось. Я не могла испугаться Аджи. Я не верила, что он сможет меня обидеть. Что бы ни случилось, во что бы он ни превратился. Он же практически разумен.
Он же меня любит.
Кончилось все это галлюцинациями. И тогда попытки впасть в истерику я прекратила.
Но не попытки войти в мысленную связь. Во-первых, выбирая между бесплодными усилиями и бездействием, я всегда выбирала первое. Как лягушка в кувшине. Во-вторых, где-то в глубине души я была уверена, что какая-то по счету попытка бесплодной не останется.
Общение с нуктой, конечно, развивает убогие телепатические способности человека, но итог развития все равно очень скромен. Друг с другом пересылаться у операторов еще никогда не получалось. Правда, Николь говорит, что в детстве умела мысленно разговаривать со своим братом Дэнни, а во время полового созревания эта способность пропала.
Не факт, что правда.
Николь жутковатая. В раннем детстве она всерьез считала Рекса своим отцом, и ее очень печалило отсутствие хвоста. Надо сказать, что ее биологический отец даже не пытался как-то исправить положение.
