Андерс, сбиваясь с ног, торопился к невысокой бетонной постройке, но старческая прыть — никудышная.
Ах, молодец!
Ближайшая пулеметная вышка грохнулась аккурат перед дверью бетонной хибары. Мне почудилось, что Док застонал.
Аджи раскурочила вторую вышку. Орудие все еще выплевывало остатки боезапаса — вниз, в землю.
— Аджи-и!
Земля вздрагивала под ее шагами. В следующее мгновение я поняла, что она несется прямо на меня, выполняя заученный элемент, рывок к оператору, и сейчас я должна прыгнуть и уцепиться за костяной вырост на плече нукты.
А я не смогу.
Я просто не достану.
Думай быстро!!
Я бросилась в сторону, отказываясь от предложенного нуктой варианта. Аджи поняла и остановилась. Что теперь?
Мы уходим. В этом нет сомнений. Аджи определит, где город, заблудиться нам не грозит. Но сколько сотен или даже тысяч километров до него? Растерянность съедала мои драгоценные секунды одну за другой. Сейчас придут в себя парни Экмена. Сейчас они сообразят, что из автомата нельзя пристрелить нукту, но очень легко — меня.
Аджи клацнула челюстями и зарычала.
Воздух колыхнулся за моей спиной. Этот звук, напоминающий тихий женский вздох. Я слышала его тысячи раз.
Звук поднимающейся «крысы».
Во рту высохло.
Поганец Хейнрри дополз до нее. Я это допустила. Я допустила, что мое оружие убило альтернативных граждан. Я допустила, что Аджи фиксировали в тесном коридоре. Я допустила, что вонючий Андерс залез в остромордую машинку и сейчас врубит резаки. И отстрелит нас, как неадаптированных ррит.
Все закономерно.
Меня развернуло — словно чьей-то чужой волей. Я успела заметить, как из «ушей» машины выдвигаются тоненькие жала резаков. Время замедлилось. Я смотрела, как набухает ядовитое свечение на кончиках игл; люди этого никогда не видят, заряд собирается в доли секунды…
И я умерла. Это случилось ночью, посреди величайшей пустыни Фронтира, который на самом деле называется Ррит Кадара. На нем живут ррит, наши бывшие самые страшные враги. Фронтирские поселенцы боятся их. Но меня убили люди.
Некоторое время мне еще казалось, что я стою на остывшем песке и гляжу в темноту. И думаю обо всем этом.
Низкий свист. Звук глухого удара. Как будто свалился большой мягкий зверь, а не обшитая сталью небесная бегунья. Один резак успел выстрелить. Пульсирующее энергетическое лезвие умчалось в пустыню, озарив на мгновение полнебосвода.
Аджи сняла «крысу» прямо в полете. Хвостом. Ювелирным ударом по самой слабой части «крысиной» брони.
Прощайте, местер Хейнрри. Да будет Фронтир вам пухом.
Ха!
Импровизированный гроб местера Хейнрри сдувался на глазах, как мячик. От удара вышли из строя генераторы, и та же сила, что отрывала «крысу» от земли, теперь страшно сплющивала ее. К этой штуке без автогена не подступишься. Я кинулась ко второй, изодранной. Она валялась на боку, приветливо распахнув покореженные кишки.
На Фронтире в любой «крысе» есть запас воды. Всегда. Без разницы, гоняет на ней патруль с форпоста в пустыне, стоит она в городском гараже или вообще еще в салоне непроданная. Фронтир — не Терра. Люди здесь выживают.
Вода хлестала из лопнувшего бака в соленый песок. Напор быстро ослабевал. В уже начавшей высыхать луже плавали, сплетясь замысловатым узлом, бесчешуйные змеи пакостно белесого цвета.
Я чуть не завопила от радости.
Потому что это были не змеи, а биопластиковые ленты, определенные кем-то в псевдоживую форму. Ох, немалые деньги заколачивал Экмен на Фронтире… Каждая из них по цене была что-то около моей зарплаты за несколько лет. Считая и забросные выплаты. Но биопластик того стоил.
Как же хорошо, что меня научили с ним обращаться, пока я снималась в клипе! Пластик воспринимает самый слабый мысленный приказ, но его еще нужно суметь отдать. Эта масса, скорей всего, применялась исключительно в боевых целях, но биопластик всегда мультифункционален. Из двух лент я с горем пополам соорудила шлем, а оставшимся велела сформоваться в костюм и тоже держать температуру. Без терморегуляции в пустыне я очень скоро умру. Днем здесь слишком жарко для человека, а ночью — холодно.
— Аджи!
Она ждала. Я сунулась в нутро «крысы», ища что-нибудь вроде бутылки, но не нашла, а вода уже заканчивалась… Тогда я напилась ее просто так, впрок, и умылась из солоноватой теплой лужи. В последний момент сообразив, велела одной ленте стать сосудом для воды. Пластик не привык к такому, его
