Вряд ли. Для того, чтобы биопластик подчинялся мысленному приказу, его потребно особым образом «заточить». Как это делается — убей не понимаю. Тут нужно иметь квалификацию местера Джеймсона. Но заточен наш пластик под нас, и никакая другая раса ему приказывать не может.
Бытует легенда, что ррит в пору господства пренебрегали генетикой. Судя по всему, это действительно так. Но они многому от нас научились.
Скоро люди выяснят все.
Встретившись с ними в бою.
Около полуночи Дитрих и Анжела ушли. Игорь остался сидеть, колдуя над мощным крисовым компьютером, Крис улегся спать. Я попрощалась. Меня приютила Кесума. Она по давней привычке спала строго с одиннадцати до шести, не зная, что такое старческая бессонница. Сказала, что не запрет двери. Здесь вообще редко запирали двери, разве что от вездесущих ящерят, настырных и смышлёных.
Я шла к ее домику медленным шагом. Биопластик начал вырабатывать тепло: похолодало заметно.
Вот и все.
Теперь действительно все. Хотела бы сказать: «до встречи», но если не тешить себя напрасными надеждами, то скорее уж выйдет: «прощайте».
Я больше не могла ждать. Я и так уже промедлила почти преступно.
Этой ночью я не собиралась ложиться, но на сборы ушло гораздо меньше времени, чем предполагалось. Мне казалось, что у меня больше вещей… впрочем, все это неважно. Я сложила сумку, поставила таймер и легла. Еще несколько часов. Я просто полежу, прощаясь с питомником на Терре-без-номера, может быть, навсегда. Прощаясь с людьми, которых успела и не успела узнать. Хорошее место, которое могло бы стать мне домом. В другое время. Я бы хотела этого, но сейчас…
Не знаю, что они думают обо мне. Мне кажется, они считают меня лучше, чем я есть. Особенно Дитрих. Мастер никогда не пойдет в заброс, это не его дело, и потому он никогда не видел въяве, как из живых людей получаются обезображенные трупы. Как это выглядит. Звуки. Запах. Психологический тренинг, после которого мне все это стало безразлично, экстрим-операторы проходят уже после окончания Академии, на курсах при министерстве, и мастеров это не касается. Мне не нравится убивать, я не оружие и не хищник. Но я занималась этим. Профессионально. Дитрих знает, что я осуждена несправедливо, но он не хочет думать о том, скольких я убила вполне законно.
Не Аджи.
Сама никому не пожелаю своей компании. Особенно человеку, который мне небезразличен. Я очень давно не испытывала такого. Хорошо, что меня еще хватает на чувство…
Когда возле подушки тихо затрезвонил браслетник, мне снова снился кошмар. В полном беззвучии и слепоте, только боль и омерзительные запахи. Почему-то я знала, что вижу во сне местру Арис.
Я села в постели и долго сидела, погруженная в ощущение того, как биопластик на мне собирается в упругий контур, как по мышцам проходит слабая судорога, прогоняющая сон. Сердцебиение быстро пришло в норму.
В приоткрытое окно задувал ветер. Свежий запах океана, огромной водной массы, изобилующей жизнью; запах джунглей, душный и пряный. Бархатно-черный небосвод усыпали крупные терранские звезды. Солнца Древней Земли отсюда невооруженным глазом не видно.
Вид звездного неба дарит умиротворение и тихий восторг. На звезды смотрят романтики и влюбленные. Художники и философы. Астрономы и астрофизики. Смотрят обычные туристы, направляясь в отпуск, и Кролики Роджеры, обдумывая новый исследовательский маршрут.
Еще на звезды иногда смотрят военные. И это не означает ничего хорошего.
Правда, чаще для этой цели они пользуются трехмерными картами.
Мое табельное оружие спало у изголовья моей кровати.
— Малыш! — позвала я, — Малыш!
Самое время.
2
— Что у вас в грузовых полостях?
— Н-ничего, — заикнувшись, ответил пилот экраноплана, совсем молоденький чернявый парнишка. — Мы из Города в поселок повезем продукты, а так порожние идем… если не считать пассажиров, — торопливо добавил он и неожиданно покраснел.
— Там пол плоский?
— Конечно.
— Вы нас впустите?
— А зачем? — наивно спросил юный пилот и тут же выпалил, — конечно! Да, местра оператор!
Я самую малость приподняла уголки губ.
— Я боюсь, что потеряла форму за время отпуска, — сказала благожелательно. — Времени восстанавливаться уже нет. Поэтому мы с Малышом хотим потренироваться немного во время пути.
Пилот с трепетным уважением скосил глаза на Малыша. Малыш склонил голову набок, чирикнул и повел хвостом из стороны в сторону. До чего же все-таки доброе существо. Аджи тоже не любил, когда человеческие самцы его боялись, но он таких презирал и использовал каждую возможность, чтобы еще подпугнуть. Я его даже лупила как-то за такие шалости. Мне было всего семнадцать лет. А разве захочет парень встречаться с девушкой, которая была свидетельницей его позора?
