Ну, это у Джулии есть такая старинная тетрадка, туда можно записывать желания и тогда они сбудутся, только это тайна, потому что тетрадка - дедушкина и Джулия ее взяла без спроса. И я ее сегодня сама видела, собственными вот этими глазами!
Так-так... Ну и дела! Неужели это та же самая тетрадь, что я случайно нашла в ларе у близнецов? И зачем жизнь так настойчиво мне ее подпихивает. Вернее, будто заманивает: покажет кусочек, и снова спрячет, на долгое время. Мне было очень любопытно, и я уже собиралась сама напроситься к ним в гости — мол, посмотреть дом, может, в следующем году снимем у них квартиру, тем более что отдыха оставалось всего ничего, считанные дни. Но к моему удивлению, меня пригласила на чай мама Джулии. Естественно, я с удовольствием приняла приглашение.
Мы сели в тени большого дуба, Аня и Джулия полезли куда-то по канату. «Осторожно!» - крикнули мы в один голос.
Поговорили о погоде, о море, о детях и проблемах воспитания. О чем еще говорить двум мамам? О своих непослушных детях. Когда у кого-то дети оказываются такими же непослушными, как твои собственные, это немного утешает. «Да, Аня такая упрямая, и если бы только это, я тоже в детстве любила делать по-своему, но у меня это было такое упрямство «напролом», а у Ани оно хитрое, она не просто настаивает на своем, но еще и придумывает такое хитрое оправдание, что диву даешься. И командовать любит, ты бы посмотрела, как она с подружками разговаривает «Аличе, я же тебе сказала!» «Да, я тебя понимаю! Джулия такая же. Даже странно, что они сдружились — обе любят командовать и не любят подчиняться. А еще у Джулии такая фантазия! Я иногда прямо не знаю, бороться с этим, или это нормально в ее возрасте, только вот плохо, что непонятно, где заканчивается фантазия и начинается вранье! Вот сейчас они с Аней наверняка опять залезли в старую папину тетрадь, а я ей запретила! По-моему, Джулия приняла это слишком всерьез. Современные дети разучились видеть тайну в обычном, им какую-то магию подавай. Я ничего не хочу сказать плохого, пусть фантазирует, мечтает, я и отцу всегда говорила, чтобы он не делал из этого тайну, и вообще не называл ее реестром, а посмотрел вместе с Джулией и все ей объяснил, но...
Я чуть не подпрыгнула на стуле! Опять этот реестр! Уж и дня не проходит, чтобы про него не заговорили! Не значит ли это, что мне пора, наконец, сунуть свой нос в чужие дела?
- А можно мне на этот реестр посмотреть? - набравшись наглости спросила я. Внутри все дрожало от какого-то волнения, и я всеми силами старалась не выпустить его наружу. «Просто я однажды уже видела такой, или похожий. Мне любопытно, он ли это и как он к вам попал». Тут я на минуту замялась в нерешительности, особенно после этих слов про магию, а потом все-таки решилась: «Я пытаюсь сочинять, ну, то есть, писать истории. Но для того, чтобы воображение заработало, нужно опираться на реальные факты».
Вот здесь бы взять и вставить такую лихую магию, мол, реестр исчез, потому что Аня и Джулия записали туда без спроса вовсе не волшебную историю, или историю, у которой еще ВЕРШИТСЯ продолжение. Но я обещала Элизе, что магии в этой истории не будет. Это история про обыкновенные житейские вещи, которые происходят в жизни каждого, а не только с ведьмами и колдунами. Кстати, детям такие истории нравятся гораздо больше. Гораздо легче представить себя Джулией или Аней, чем каким- нибудь волшебником с пятью головами. Просто надо по-другому прищурить глаза, или как-то голову иначе наклонить, чтобы все это заметить, уловить. Ведь все зависит от взгляда. Можно смотреть на дождь, как на сплошную серую пелену, мешающую выйти из дома и заняться чем-нибудь интересным. А можно смотреть на синие тучи, из которых этот дождь льется, как на чудесный, неописуемо красивый фон для охристых дубовых листьев и восхищаться этой гармонией красок, а не думать о серой пелене. Или еще: не смотреть на все происходящее как на обособленные друг от друга события, а хвостик одной истории привязывать к носу другой, чтобы получилась цепочка. Тогда и реестр никакой не понадобится! Или еще: творить истории с продолжениями! Не бросать их на пол-пути, махнув рукой.
Глава 10. Где Реестр?
«Пойдем! Не хочу ее на улицу выносить, она вся разваливается, давно переплести пора. Это отец называет его реестром, он любит необычные имена, но на самом деле это обыкновенная тетрадь, что-то вроде семейного дневника или бортового журнала. Правила придумала моя прабабушка: она записывала в него счастливые истории «впрок», как она говорила, «на черный день». Ее сестра любила жаловаться на жизнь, и помнила почему-то только плохое, вот прабабушка и решила записывать только хорошее, чтобы потом «предъявить» своей старшей сестре, да и сама в старости охотно читала эти «счастливые истории». Потом тетрадь перешла к моей бабушке, а от нее — к отцу. Там много любопытных записей. Я люблю его читать, когда мне грустно, или когда что-то не получается. Мне это придает силы и вселяет надежду. Там столько счастливых историй! Не сказочных, а настоящих, из жизни. Кто-то всерьез верит, что записанные в него желания сбываются, мол, для того он и был придуман. Но, по-моему, это все ерунда. Я сама не проверяла — знаешь, не хочу искушений. Ведь мало сказать «не введи во искушение», надо и самому противиться, вот я и противлюсь, да и отец с детства приучил меня записывать туда только те истории, которые уже случились. А вот рисовать там не запрещал никогда, никогда не говорил «не порть старинную вещь», нет, он и сейчас относится к этому реестру как к летописи что ли, хочет, чтобы она продолжалась, записывает в него истории, услышанные от постояльцев, истории со счастливым концом. Продолжает, так сказать, традицию. Надеюсь, что ничего плохого в этом нет. Ведь бывает, не складывается жизнь у человека, а ободришь его такой историей, глядишь — он и воспрянет, и в себя поверит. А если еще какой мелочью ему поможешь - людям ведь приятно, когда о них заботятся». Рассказывала Элиза, что-то объясняя мне, или сама пытаясь в этом разобраться пока мы по какому-то лабиринту коридоров и лесенок поднимались на второй этаж. Наконец, мы добрались до мансарды. Внутри дом был еще фантастичнее, чем казался снаружи. Я в восхищении разглядывала бабочек на стенах, переплетения живых и искусно нарисованных лиан на потолке. Вот тут-то я и узнала историю дома, которую описала раньше. Элиза остановилась перед ларем. Я замерла: он был точной копией ТОГО ларя, на втором этаже у близнецов, только в несколько раз меньше, как будто это была вторая или третья матрешка, вынутая из первой. Та же форма ножек, те же цветы и те же цвета... «А его здесь нет!» - озабоченно нахмурившись сказала Элиза. «Ну, Джулия, ну и задам я ей хорошенько!»
У меня зазвонил телефон: проснулся Коля и мои родители не знали, что с ним дальше делать. Я забрала Аню, и мы побежали домой. А телефонами так и не обменялись! Может, хоть Аня догадается, попросит у Джулии телефон, а то через два дня уезжать, так и забуду.
Так всегда бывает, если слишком перевозбуждаешься — долго не можешь уснуть. Я ворочалась туда- сюда, вспоминая все события сегодняшнего дня: разговор с Элизой, их дом, ларь, пропажу реестра... Именно вокруг реестра и крутились те мысли, что не давали мне заснуть. Я была уверена, что это проделки девчонок. Очередные фантазии. Закопали его где-нибудь в саду — с них станется - а теперь довольны что он «таинственно исчез». И все же... И все же слишком много загадок вокруг этого реестра! Однако, отложим это на завтра, сейчас надо попытаться заснуть. Левая рука на затылок, правая — на лоб — я пыталась вспомнить и воспроизвести проверенные мамой средства. Следующим средством был подсчет овец и слонов, потом я пробовала шевелить пальцами ног, дергать за мочку уха. Поодиночке и все сразу, но на сон это никак не влияло. Тогда я поняла, что все равно раньше двух не засну, взяла ай-пад, свечу — для романтизма, толку от нее не было никакого - и прокралась на балкон. Там я никому не помешаю, никого не разбужу, а атмосфера для сочинительства самая благоприятная: луна, шум моря, изогнутые силуэты каменных дубов — их всего-то не больше пяти, но ночью они образуют целый таинственный лес, а прямо за ними - серебристая лунная дорожка, короче, все, что нужно для вдохновения, даже бессонница. Правда, мелькнула мысль «А не искупаться ли? Разбудить Машку и искупаться!» Но, увы! Оказалось, что это мне слабо. Я завернулась в плед, включила ай-пад и начала писать дальше.
